Из-за окна выглянула почти полная луна и фантазия Юлиана напомнила ему о том, что ночью в окне может показаться страшное лицо Смерти или кого-то ещё, может пролететь стая летучих мышей или послышаться чей-то заунывный вой.

Но стояла тишина, и самым громким звуком здесь сейчас было дыхание Юлиана.

Несколько минут он шарил по комнате в поисках каких-либо документов, но любезная полиция изъяла их все, не оставив абсолютно ничего. Плохо верилось в то, что набралась только такая небольшая стопка, которую Юлиан тогда получил от Ривальды Скуэйн. Вернее говоря, совсем не верилось, потому что кабинет был очень большим и вмещал в себя явно больше.

Следуя своим теориям, Юлиан принялся шарить ещё и по стенам, ожидая найти какие-нибудь тайные записи, адресованные непосредственно ему и более никому.

В конце концов он нашёл одну-единственную запись "Я помню".

Поначалу он пропустил её мимо глаз, но через секунду до него дошло.

– Комната Воспоминаний, – прошептал он, направив фонарь прямо на фразу.

Комната Воспоминаний являлась творением очень серьёзной и магии и мало кто был способен создать себе такую. Но Юлиан знал точно, что у его деда такая комната точно есть, пусть он никому и никогда её не показывал.

Положив левую руку на надпись, Юлиан что-то прошептал, и этот участок стены отодвинулся назад. После этого оголились кирпичи, из которых была создана стена, отделились друг от друга и по своей воле начали окружать Юлиана.

Парень очень надеялся, что именно так всё и должно быть и это его не убьёт.

Кирпичей становилось всё больше и больше, но Юлиан начал догадываться, что это иллюзия, поэтому смиренно ожидал исхода.

Загорелся свет, и Юлиан оказался в тесной квадратной комнате, стены которой, вместе с потолком и полом были исписаны мелкими словами на разных языках.

Юлиан нагнулся к полу, пытаясь прочитать что-то, но слова становились всё меньше и меньше, а их количество всё увеличивалось и увеличивалось. Зрение Юлиана принимало необычайную остроту, но всё же прочитать он ничего не мог.

Тогда он кинулся к стене, но, чем ближе он приближался, тем дальше эта стена становилась.

Похоже, что Грао Дюкс оставил слишком много своих знаний в этой комнате и разобраться в них мог только он.

– Я помню, – сказал Юлиан, обнаружив, что не открывал при этом рта.

– Что ты помнишь? – послышался голос в голове.

– Помню, кто убил Ровену Спаркс, Люция Карнигана и Грао Дюкса!

– А я не помню, – ответил голос.

Интерьер комнаты абсолютно изменился, и теперь Юлиан оказался в какой-то космической туманности, в которой раз за разом мелькали лица Карнигана, Спаркс и Дюкса.

– Я помню, зачем их убили, – сделал второе предположение Юлиан, и обстановка вокруг начала вибрировать.

– И я помню, – послышался голос Грао Дюкса, после чего появилось его огромадное лицо.

Он был одет примерно так же, как и обычно, но явно выглядел лет на двадцать-тридцать младше.

– Хочу вернуться в самое начало, – сказал Юлиан, после чего его голос отозвался эхом сзади, а пейзаж начал меняться.

С потолка посыпались цифры, группируясь и образуясь в несколько больших. Вокруг Юлиана переплелась дата "6. 1996", картина со всех боков наконец начала принимать понятный вид.

– Во время восстания Молтембера я работал в Местоболе, и о сегодняшней своей должности мог только мечтать, – сказали воспоминания Грао Дюкса, и весь пейзаж вокруг словно вторил его словам.

Юлиан видел Местоболь с высоты птичьего полёта, его многочисленные башни, знаковые здания. Так выглядел Местоболь из воспоминаний Грао Дюкса и никто не даст гарантий того, что они были точны. Сам Юлиан тоже не запомнит досконального того, что видит. Это отпечатается в его сознании только в виде воспоминаний и примерных очертаний.

– Однако к началу этого года меня срочно отправили в Свайзлаутерн, который зализывал свои раны после известного взрыва Парламента, унёсшего так много жизней видных людей этого города.

Теперь уже Юлиана окружал не Местоболь, а Свайзлаутерн пятнадцатилетней давности, который мало чем отличался от нынешнего. Только вот Парламент представлял из себя гору чёрных развалин.

– В то время Уильям Монроук как раз раскусил предателя Агнуса Иллиция, отдав за это свою жизнь. Меня всегда такие поражали такие люди, как Уильям. Даже смерть не стала преградой для того, чтобы он смог помочь нам. Ему удалось донести до нас, что предателем был Агнус Иллиций. Но все мы отлично знали, что вряд ли столь предусмотрительный лидер как Акрур Молтембер имеет в наших рядах только одного шпиона. Мы отлично понимали, что шпионы есть и в Департаменте, и в полиции, и даже в Местоболе. Никто не давал гарантий, что их нет в наших семьях и среди наших друзей.

На секунду промелькнуло изображение женщины, которая, похоже, был женой Грао Дюкса.

– Бить нужно было в сердце. Все знали, кто являлся этим сердцем. На какое-то время Молтембер опустился на дно, не стал предпринимать решительных шагов. Мы считали это за передышку. Для его ликвидации мы несколько раз отправляли лучших агентов "Алой Завесы", но каждый они возвращались обратно без головы. Как бы мы не пытались предугадать дальнейших планов Акрура Молтембера, нам не удавалось.

Юлиан увидел сожжённые развалины целой территории на окраине города. Вряд ли это был Свайзлаутерн, но события прошедшей войны эта картина отражала довольно точно.

– В конце весны Молтембер снова перешёл в наступление, – продолжил голос Дюкса. – Теперь его взор был обращён не на Свайзлаутерн, ведь ворота альтернативного ада отринули его и не стали открываться. Молтембер не скрывал того, что собрал больше сил, чем раньше и теперь отправился в самое сердце нашего сообщества – в Местоболь. Уничтожив лидеров этого город, он бы смог обрести настоящую власть, а не только власть над альтернативным адом. Это был рискованный шаг со стороны Молтембера, даже учитывая то, что он владел очень сильными ресурсами. Но мне казалось, что Молтембер не стал бы полагаться только на слепую удачу. В его рукаве был какой-то козырь, о котором мы не знали.

Человек в капюшоне начал было разворачиваться, и Юлиан ожидал увидеть его лицо, потому что догадывался, кто это. Но в последний момент человек передумал оборачиваться и скрылся в бесконечности убывающих звёзд.

– Нас было семеро, когда мы решились на этот отчаянный шаг.

Юлиан увидел семерых человек, сидящих за большим круглым столом, но не смог разглядеть их лиц. Прямо за окном бушевала война, но они не обращали на это внимания, потому что были заняты трапезой и разговором.

– Ни одна из