С каждой минутой это убеждение росло. Кем бы она ни была, каким бы ни было ее прошлое, она принадлежала ему.

Но сможет ли он найти способ сделать так, чтобы их будущее принадлежало им обоим?

Удивительно, как неожиданно скрылось за холмами солнце и погрузило окрестности в сине-черную темноту. Грейз-Эбби, словно призрак, виднелось на фоне неба. Известковые стены тянулись вверх, как будто хотели обнять восходящую луну.

Воздух застыл. Лорел молчала, боясь разрушить хрупкое очарование, ограждавшее ее счастье от посягательств окружающего мира. В объятиях Эйдана она чувствовала себя свободной от гнета угроз и тайн и даже от обещаний, данных королеве.

Но передышка оказалась слишком короткой. Он пошевелился и, обхватив ее за талию, сел. При свете луны она увидела его грустную улыбку.

— Мы простынем, если не поднимемся с земли.

Он помог ей встать, привести в порядок одежду, надеть кофточку и для тепла набросил ей на плечи свое пальто.

— Нет, оно нужно вам, — возразила она.

Он прижался лбом к ее лбу и поцеловал кончик ее носа.

— Возьмите. И никаких споров.

Они обошли Батское аббатство с той стороны, где оставили карету. При виде дремавшей лошади, силуэтом выделявшейся в сумерках, Лорел застыла на месте. Холодная красота холмов и Батского аббатства и яркие звезды снова, как и раньше, произвели на нее впечатление волшебной сказки, от которой разрывалось ее сердце.

— Знаете, если мы уедем отсюда, будет очень грустно.

Поймет ли он? Как бы ей ни хотелось, она не могла продолжать их отношения. Она оставалась одинокой женщиной, которая забыла о благоразумии… и целомудрии. Ей надо было думать о своих сестрах, о Виктории… Виктории, чье доверие она предала уже тем, что доверилась Эйдану, и только отчасти тем, что отдала ему свое тело.

Сумела бы она убедить королеву в его надежности? Даже если и так, Виктория никогда не простила бы ей ее поступки, совершенные за эти последние два дня, никогда не позволила бы и дальше продолжать эти отношения.

Она почувствовала, как напряглась рука Эйдана. Он взглянул на землю и кивнул.

— Мы были беспечны, и в этом моя вина.

— Нет…

— Это правда. Я знал с самого начала, что мне следует держаться от вас подальше, но пользовался любым предлогом, какой только мог придумать, чтобы оказаться рядом. — Он притянул ее к себе. — Лорел, моя жизнь такова, что я не могу предложить вам большего сейчас.

Возражения были готовы слететь с ее языка, но она сдержала их. Она-то беспокоилась, что Виктория не одобрит такую связь, но не допускала мысли, что Эйдан сам сочтет необходимым или, возможно, желательным уйти.

Но почему это должно возмущать ее? У нее было столько же причин, как и у него, если не больше, прекратить их роман. И лучше это сделать сейчас, пока она не утратила решимости совершить такой шаг.

Лорел освободилась от его объятий и, не дрогнув, подставила лицо холодному ветру.

— Тогда едем.

— Подождите! — Он подошел к ней, когда она собиралась сесть в карету. — В вашем голосе я слышу горечь, Лорел. Почему мы должны сердиться друг на друга?

— А как еще нам расставаться? Друзьями? — Она уже бросила ему эти слова со всей страстностью, на которую была способна. Она не хотела ни его дружбы, ни его защиты.

— Я не говорил о расставании. Поверьте, есть еще много дел, в которых надо разобраться. Неужели вы думаете, что я брошу вас, зная, что кругом опасность?

— Я сама позабочусь о себе, благодарю вас.

Что ж, он прав, завершая то, чему никогда не следовало начинаться… Но ей казалось, что Эйдан намерен сделать их разрыв трудным и болезненным.

Особенно теперь, когда он обнял ее и прижал к своей груди и слезы, которых она не замечала, падали на его рубашку.

— Простите, — сказала она, рыдая. — Это на меня не похоже.

— День был трудный. Но пока он еще не кончился, у меня есть просьба.

Она подняла голову и провела по щекам ладонями.

— Да?

— Танец.

— Что? Здесь?

— А разве есть более подходящее место? Мы и раньше танцевали при свете звезд, Лорел. Разве вы не слышите музыку?

— Не говорите глупостей. Я слышу только ветер. — Она прислушалась. — Шум ручья и сверчков, треск ветвей…

— Да, и во всем этом есть музыка. — Его теплая рука уверенно легла на ее талию, он отвел ее в сторону от кареты и закружил. Они заскользили в танце по мокрой траве. Сначала она спотыкалась, но потом словно по волшебству они грациозно закружились в ритме вальса. Он крепко держал ее и тихо отсчитывал ритм.

— Прислушайтесь, — шептал он. — Струнные инструменты, фортепиано, а теперь вступают деревянные духовые. Наслаждайтесь этой музыкой, чувствуйте ее. Пусть она звучит в вас.

Неожиданно чувственные звуки вальса зазвучали у нее в голове, пробуждая ее чувства, создавая ощущение, что весь мир принадлежит ей… им — они управляют и создают его. Она словно ожила, охваченная восторгом… и чувствовала себя непобедимой.

— Вы ее слышите, не правда ли?

— О да.

— А теперь посмотрите вверх.

Она, продолжая кружиться в танце, подняла голову и смотрела на мерцающие созвездия в ожидании нового чуда.

— Звезды, Лорел. Они танцуют. Медведица, Волк, Охотник, Дева. Вы видите их?

О, они кружились и кружились в ритме музыки, чудесного вальса, который слышали только они с Эйданом и звезды.

Затем все застыло на месте, и музыка замолкла на одной долгой прекрасной ноте, когда он посмотрел ей в лицо. Сначала она подумала, что он поцелует ее, но он только улыбался, и в его глазах она видела желание, грусть и железную решимость.

Ее сердце преисполнилось любви, которая скорее всего никогда не соединит их.

— Зачем вы это сделали?

— Затем, чтобы вы долгие годы помнили этот день. Не разочарование, не сердечную боль, не мои жалкие неудачи, а свою торжествующую силу, заставляющую землю петь, а небо танцевать. Мир создан для вас, Лорел. Все это для вас.

И она поняла, что, хотя он не мог предложить ей счастливый конец, он уже дал ей больше, чем она могла представить.

Ночь они провели в разных комнатах «Рыжей лисы» в Биллингтоне. Несколько часов Эйдан ворочался с боку на бок, потом сбросил одеяло, подошел и сел у окна, глядя на небо.

Никогда больше он не будет так смотреть на звезды. В их расположении ему всегда будет чудиться прекрасное лицо Лорел, блеск ее слез, сияние ее улыбки. Неужели принятое им решение расстаться было правильным? Сердце разрывалось при мысли о жизни без нее, но если ее безопасность зависела от него, то он с радостью бы пожертвовал своим личным счастьем.