Я обращаюсь к своему сыну:

– Генри, Хлоя хочет научиться мысленно говорить с тобой и маскировать свои мысли. Ты не против?

– Нет, папа. Она славная.

– Мне тоже так кажется. Но если я научу ее разговаривать с тобой, она всегда сможет «услышать», как мы с тобой разговариваем. Ты не возражаешь?

– А ты, папа?

– Конечно нет.

– Тогда пускай. О папа! – говорит Генри. – Я опять слышу звонок. На этот раз он был немного раньше, чем всегда. А до звонка я слышал гудок.

– Какой гудок?

– Громкий. И еще какой-то шумный звук.

Шумный звук! Расшифровывать описания пятилетнего ребенка – это задача!

– Что за шумный звук?

– Не знаю. Такой громкий и дрожащий, как будто кто-то рычит…

– Какое-нибудь животное?

– Папа! – вдруг смеется Генри. – Как большая машина!

Я пытаюсь понять, что он имеет в виду, но не понимаю.

– Скажи мне, когда в следующий раз услышишь такой звук,- прошу я.

– Хорошо, папа.

– Генри ничего не имеет против того, чтобы я научил тебя с ним говорить. Ты ему нравишься, – говорю я.

Хлоя отвечает мне улыбкой.

– Вот я маскирую свои мысли, – беззвучно объясняю я, прижавшись лбом ко лбу Хлои.

– Да?

Я чуть перестраиваю свои мысли, как делаю, когда обращаюсь к Генри:

– Так понимаешь меня?

– Как-то нечетко. Скажи еще что-нибудь.

– Проверка, проверка… – повторяю я, как радист на связи, и слежу за лицом своей невесты.

Она очень старается уловить, что я ей передаю.

Наконец она улыбается и говорит:

– Поняла.

И тогда я «сдвигаю» свои мысли еще немного, и снова она старается изо всех сил. Мы повторяем эту процедуру несколько раз, двигаясь к нашей цели крошечными шагами. Проходят часы. Я начинаю беспокоиться, удастся ли нам хоть немного поспать. Но в следующий раз на мой вопрос «ты понимаешь меня?» Генри и Хлоя в один голос отвечают: «Да!»

Я откидываюсь на подушку и с улыбкой слушаю, как болтают моя невеста и мой сын. Генри говорит, что он в порядке и что его покормили. Тогда Хлоя спрашивает, не хочет ли он, чтобы она рассказала ему сказку.

– Пожалуйста, – просит Генри.

Хлоя говорит, что эту сказку рассказывала ей ее мама. Она о воине-драконе, который бился за свое королевство. Мы вместе с Генри слушаем Хлою, скоро ее слова сливаются в бессвязное бормотание, мои глаза закрываются. Не знаю, кто засыпает первым – я или мой сын.

Я просыпаюсь рядом с Хлоей. Она горячо дышит мне в шею, рука ее лежит у меня на груди, а нога – на моей ноге. Открываю глаза, надо мной потолок каюты. Мне нравится прислушиваться к ритмичному дыханию моей невесты, стараясь дышать в такт. Как хорошо было бы опять провалиться в сон, но сегодня у нас много дел.

«Луч» вздрагивает в такт работающему по соседству большому катеру. Шуршит занавеска, на носу лодки покашливает проснувшаяся Клаудиа, и я слышу, как ее босые ноги шлепают по палубе. Осторожно высвобождаюсь из объятий Хлои, целую ее в лоб, в прикрытые веки, в чуть припухшие губы.

– Пора вставать, – шепчу я.

Она мотает головой и еще крепче прижимается ко мне. Я снова целую ее, она бормочет, все еще не раскрывая глаз:

– Ладно, ладно, я поняла… Который час?

Из-за тонкой деревянной перегородки до нас до носится голос Клаудии:

– Уже почти восемь.

Мы с Хлоей переглядываемся и дружно хохочем.

– Да здравствует личная жизнь! – громко кричу я.

На лодке длиной в тридцать футов может быть очень людно, когда три человека утром одновременно приводят себя в порядок. Тем не менее через сорок пять минут наша компания собирается за столом на камбузе, полностью одетая. Мы с Хлоей – в льняных костюмах, купленных вчера в «Фэтсбрук Фреддис». И даже Клаудиа меняет свою привычную одежду для катера на непритязательный деловой костюмчик.

К моей радости, Хлоя надевает медальон и серьги, которые я подарил ей в ночь нашей несостоявшейся свадьбы. Клаудиа внимательно изучает четырехлепестковый цветок клевера с изумрудом посередине и изумрудики в ушах Хлои.

– Они так подходят к ее глазам! – восхищается она.

Но когда я достаю из морозилки замороженные гамбургеры и размораживаю их в микроволновой печи, наша латиноамериканка поднимает взгляд от своей чашки кофе и намазанного маслом тоста и, взглянув на мясо, презрительно оттопыривает нижнюю губу:

– Вы что, действительно собираетесь есть это на завтрак? Вы знаете, сколько холестерина и жира в каждом из этих гамбургеров?

– Да,- кивает Хлоя, потом с особым смаком отрезает добрый кусок гамбургера, отправляет в рот и

жует с таким видом, будто в жизни ничего вкуснее не ела. Затем она приникает к портативному телевизору, стоящему на краю стола, и внимательно следит за местными новостями.

Телевизор Хлоя включила сразу же, как обнаружила, что он существует.

– Вы-то уже насмотрелись всего этого по горло, а я никогда не видела, – объясняет она.

– Смотрите: вот и штормовое предупреждение,- говорит Клаудиа.

Я бросаю взгляд на экран. Сотрудник метеорологического центра информирует телезрителей о шторме, который должен разразиться завтра утром, а возможно, и раньше. Небольшие грозы, во всяком случае, могут начаться уже сегодня. Затем он сообщает скорость ветра и его направление. Я беспечно пожимаю плечами:

– Всего лишь ураган первой категории, самое большее – второй.

Клаудиа озабоченно качает головой:

– И все же нам придется как следует привязать лодку.

– Это как пойдет, – говорю я.

На экране карта Карибов сменяется диаграммой урагана «Эйлин». Ее комментирует диктор.

.- Возможно,- продолжаю я,- к тому времени, как начнется ураган, нам удастся убрать отсюда катер. Лучшее место для него – гавань моего острова. Оттуда он ни в какой шторм никуда не денется.

Клаудиа что-то отвечает, но тут мое внимание привлекает женщина-репортер на экране.

– Джек, – обращается она к ведущему в студии, – владельцы катеров начинают переправлять их в безопасные места. Те, кто старается попасть к своим лодкам и увести их в верховья реки Майами уже образовали пробку. – Слышится гудок, и камера показывает нескончаемый ряд машин. Мост над рекой разводят. То и дело раздается громкий хрипловатый звонок. – Разумеется, никому не нравится торчать в пробке в час пик, – говорит она.

Репортаж продолжается, в это время створки моста окончательно разводят, и звонок наконец умолкает. Хлоя, которая никогда не видела, как разводят мосты, завороженно смотрит на экран.