– Слишком мягко сказано, – заметила Корнелия. – Я еще могу выдержать тетю Гарри, несмотря на ее вопиющую грубость. Но Летиция… Она вся так и исходит ядом. Герцогиня не злобная, она просто всегда говорит то, что думает.

– Полагаю, София Лейси была такой же, – с улыбкой сказала Ливия. – Из тех, кто не пытается подсластить горькую пилюлю.

– Что навело тебя на эту мысль? – спросил Александр.

– Не знаю. Наверное, ее портрет над камином, ее взгляд на портрете.

– Ты забыла о фреске в столовой и о форме для желе на кухне, – со смешком сказала Корнелия. – Нам машет Мария Ленокс. Хочу расспросить ее о том оркестре, который она нанимала в прошлом году, когда устраивала бал. Не нанять ли мне тех же музыкантов?

– Когда ты собираешься устраивать бал? – с интересом спросила Ливия. Троица продиралась сквозь толпу к Марии Ленокс и еще нескольким дамам, которые стояли рядом с ней.

– Наверное, в апреле, – ответила Корнелия. – Гарри считает, что раз мы не стали никого приглашать на нашу свадьбу, то нам следует устроить какой-нибудь праздник, чтобы на нас не держали зла те, кого мы не пригласили.

– На Гарри совсем не похоже, – заметила Ливия.

– Не похоже, это верно, – рассмеялась Корнелия. – Думаю, тут не обошлось без влияния его тетушки. Помню, она что-то говорила о том, что нам надо принять защитные меры. То есть сделать что-то такое, чтобы наш брак не рассматривался окружающими как некое подпольное мероприятие. Особенно в свете того старого скандала – ну, ты помнишь.

Ливия кивнула. Жена Гарри погибла при довольно пикантных обстоятельствах, и долгое время над Гарри висела тень разыгравшегося тогда скандала. В этом состояла одна из причин, по которой они с Нелл венчались тайно. И еще они не хотели афишировать свою связь, чтобы граф Маркби не узнал о готовящемся браке раньше времени и не успел ничего предпринять, дабы на законных основаниях лишить Корнелию опекунства над собственными детьми.

Они подошли к небольшой группе дам, и Ливию тут же принялись целовать и поздравлять со вступлением в брак. Ливия потеряла Александра из виду. Куда он мог деться? Может, захотел подышать воздухом. Однако отправляться на поиски мужа посреди разговора было бы невежливо.

Александр в это время находился совсем недалеко, в том же зале. Он стоял в маленьком алькове за портьерой и внимательно прислушивался к тому, о чем беседовали два джентльмена по другую сторону портьеры.

– Так, говорите, граф Нессельроде в Париже, завязывает контакт с Талейраном?

– Да, мы перехватили два письма Нессельроде царю, в которых содержится информация, полученная им от Талейрана. – Говоривший коротко рассмеялся. – Если верить Бонему, который эти письма расшифровал, Нессельроде называет Талейрана «моим кузеном Генри».

– И еще красавцем Линдером, – произнес третий голос, в котором Александр узнал Гарри Бонема. – Фуше он называет Наташей, а наш дорогой царь проходит под кодовым именем Луиза. – Гарри, судя по голосу, явно веселила эта шифровка.

– Тогда получается, что Талейран предает собственного императора, – произнес один из первых двух. – Старый лис всегда был провокатором. Русский царь был бы дураком, если бы доверял ему лично или тем сведениям, которые он ему посылает. Никогда не знаешь, на чьей стороне Талейран на самом деле играет.

– О, Талейран всегда играет только за себя, Эвершем, – заявил Гарри. – Вот и все, что нужно о нем знать. Ах, господа, простите. Кажется, моя жена сейчас уйдет. Не останусь здесь ни одной лишней минуты.

Гарри ушел, вскоре за ним последовали двое других. И лишь тогда Алекс вышел из алькова. Ему, по его же оценке, удалось подслушать весьма ценную информацию. Царю будет интересно узнать, что его корреспонденцию с юным Нессельроде перехватывают британцы. Эта информация возвысит Прокова в глазах царя и, что не менее важно, в глазах тех, кто является глазами и ушами царя тут, в Лондоне.

В маленькой комнатушке, смежной с обеденным залом, в таверне под названием «Герцог Глостер» на улице Лонг-Акр собрались трое. В воздухе стоял сизый дым от их трубок, смешиваясь с сизым дымом от горящего в камине битумного угля.

– Нам точно известно, что Проков действует по приказу царя, – насмешливо сказал один из троих. Говоривший был невысок и плотен, с брутального вида физиономией и волосами цвета стали.

– Да, это так, Сергей, – подтвердил князь Михаил Михайлович, ловко опрокинув в рот содержимое стакана. – И он очень умно позиционировал себя для выполнения своей задачи. Жена, которую принимают во всех лучших домах города, особняк на Кавендиш-сквер, подруги жены, которые обеспечивают ему доступ в те круги общества, где вершится политика. Он становится большим англичанином, чем сами англичане, и никто не заподозрит его в том, что он шпион царя. Ты со мной не согласен, Игорь?

– Но он также принимает у себя Спирина и ему подобных, – заметил Игорь.

Он был того же сложения, что и Сергей, с плечами борца и роскошными усами. Рядом с ними розовощекий князь Михаил с осанкой и замашками престарелого статского советника казался редкой экзотической птичкой, неведомо как сюда залетевшей.

– Мы тоже исходим из предположения, что он за ними приглядывает. Он проинформирует царя в случае, если в этой группе замыслят что-то недоброе, – сказал князь. – Но я в этом сомневаюсь. Они просто мотыльки, бездумные мотыльки, не более того.

– Я не стал бы так говорить, – покачав головой, откликнулся Сергей. – О свержении царя говорят все больше, все меньше таясь даже в Санкт-Петербурге. Уже даже не шепчутся, а говорят едва ли не в полный голос.

– Ну, трудно понять, чего они могут добиться отсюда, из Лондона. До царя им не добраться, – заявил князь. – И я верю Прокову. Как, кстати, доверяет ему и наш император.

Князь отодвинул табурет и встал.

– Прошу меня простить, господа, но у меня свидание с одной прелестницей. – Михаил Михайлович довольно ухмыльнулся. – Говорите что хотите, но здешние дамы не лишены лоска, а дома удовольствий отличаются весьма располагающей атмосферой. – Князь любезно поклонился, взял свою касторовую шляпу и вышел на свежий воздух, весело помахивая тростью.

– Старый дурак! – выругался Игорь и плюнул в камин.

– Может, он и старый дурак, но к нему прислушивается Аракчеев, – сказал Сергей, – а ссориться с ним, как ты знаешь, себе дороже.

Игорь молча кивнул и налил себе еще. Оба понимали, что с Аракчеевым шутки плохи. Он управлял тайной канцелярией так же эффективно и так же безжалостно, как и армией. Аракчеев знал, что делает, если поставил князя Михаила присматривать затем, чем заняты эмигранты в Лондоне. А мелким сошкам лучше помалкивать и держать свое мнение при себе.

– Татаринов общается со Спириным и его группой, – сказал Игорь. – Хотя я никак в толк не возьму, как он сумел войти к ним в доверие. Он настоящее сокровище, вот он кто. Еще один. Аракчеев. Не хотел бы я столкнуться с ним ночью на темной улочке.