Тимохин проговорил:

– Да, мутилово получается знатное. Вопрос, отыграет ли оно так, как надо нам?

– Это, во многом, даже не во многом, а практически полностью будет зависеть от того, как сыграет свою роль капитан Дементьев.

Александр взглянул на Андрея:

– Въезжаешь в ситуацию?

Дементьев ответил:

– Если честно, то общий замысел мне понятен, а вот роль размыта.

Генерал сказал:

– Ничего! Тонкости мы обсудим позже. Сейчас главное – войти в контакт с Кабадзе.

Крымов спросил:

– Прямо сейчас?

Феофанов утвердительно кивнул головой:

– Да, прямо сейчас и отсюда, из моего кабинета. Этот чертов препарат, введенный в кровь Кабана, может заглохнуть в любую минуту. Предположения специалистов всего лишь предположения. Мы обязаны работать быстро. Потому как потеря Кабана будет означать крах всей операции. Нам без наводки не выйти на базу Хана.

– Выйти-то выйдем, но на территорию, на объект, что не даст ничего! Керим же вряд ли посвящен во все подробности транзита живого товара из России за «бугор»!

– Наконец-то, Крым, ты начал анализировать ситуацию!

– Так умничать прекратил, вот и начал.

– Ладно, не обижайся. Значит, сейчас поступаем так: быстренько отрабатываем сценарий поведения Дементьева во время разговора с Кабадзе, решаем, как построить разговор, и пытаемся связаться с Кабаном. Сумеем вытащить его на встречу, считай, полдела сделаем.

– Или провалим все дело!

– А вот это, Вадим, мне уже не нравится.

– Да я так, к слову!

– Не надо! Работаем. Первое, с чего Дементьев начинает разговор?..

Обсуждение затянулось на час. В 13.50 Феофанов, отбросив карандаш, откинулся на спинку кожаного кресла:

– Ну вот, кажется, и все!

Он нажал на клавишу вызова помощника:

– Освежимся кофе?

Но приемная молчала.

Генерал воскликнул:

– Да куда там Ларинов пропал?

Крымов сказал:

– Прапорщик говорил, что вы сами отпустили его домой по случаю дня рождения.

– А, черт! Точно! С этой работой скоро память совсем отшибет.

Тимохин поднялся:

– Я приготовлю кофе! Заодно перекурю!

– Давай, пять минут перерыв!

Офицеры вышли в приемную. Закурили.

Тимохин занялся приготовлением кофе. Крымов спросил Дементьева:

– Ну, как тебе предстоящее здание?

– Хреново!

– Что так? Опасаешься, что не сможешь как надо отыграть роль?

– Нет, отыграть роль отыграю. Но чего мне это будет стоить?

– Понятно! Кабан же твой кровник?!

– Вот именно! Вместо того, чтобы завалить этого козла, я должен опять вести с ним переговоры. Вербовать.

– Ничего, Андрюх, придет время, отомстишь за своих ребят.

– Ага! Отомщу! Если Кабан начнет сотрудничать с вами...

Тимохин от плиты поправил Дементьева:

– С нами, капитан, теперь с нами. Он такой же наш, как и твой.

– Ну с нами. Если он поможет Управлению, то и Управление должно будет выполнить свои обязательства. Мне же их и озвучивать этой суке. При подобном раскладе Кабан станет для меня недоступен. И получится, что я, имея возможность уже дважды наверняка завалить его, слова не держу. Во имя высших интересов национальной безопасности страны. Вот только ребятам, погибшим у Кентума, плевать на эти интересы. Несмотря на то, что они за них жизнь отдали.

Крымов отвел Дементьева к окну:

– Послушай старого спецназовца, Андрюш. Я не просто так сказал, что у тебя будет еще возможность отомстить. По опыту знаю, да и Тимохин подтвердит, главари банд и рядовые боевики, которые вынуждены соглашаться сотрудничать со спецслужбой, как правило, задачи свои отрабатывают. Усердно отрабатывают, хотя знают, что их в любом случае ждет тюрьма. А двадцать или пятнадцать лет – без разницы. Почему они усердствуют? Ради нескольких лет скощухи? Нет, Андрюша! Не поэтому. А потому, что надеются на завершающем этапе по-тихому или по-громкому скрыться. Уйти от возмездия. И работая на нас, они тщательно готовят этот отход. Тем более времени для этого у подонков предостаточно. Уверен, если мы заставим Кабана работать на нас, то в конце концов и он попытается слинять. И вот тогда все наши обязательства теряют свою силу. Просекаешь, к чему я подвожу?

Дементьев, прекрасно понявший Крымова, улыбнулся:

– Просекаю, полковник!

– Вот и ладненько!

Тимохин, разливая кофе по чашкам, спросил:

– А не кажется ли вам, мужики, что вы рановато начали делить шкуру медведя, которого не только еще не убили, но даже не нашли?

Крымов ответил:

– Кабан не медведь, и шкура его никому не нужна. Неси кофе в кабинет. Там станет ясно, рано мы обсуждаем судьбу Кабадзе или поздно.

– Следующий раз поднос понесешь ты, Крым!

– Разговорчики, полковник. С начальством подобный тон не уместен! И... не рекомендуем! Скажу больше... чреват последствиями.

– Иди, не мешайся под ногами, грозный начальник!

После перерыва Феофанов обратился к Дементьеву:

– Ну что, Андрей Семенович, давай, доставай свой сотовый телефон, будем пытаться связаться с Кабадзе.

Андрей кивнул, включил телефон, взглянул на лист, где были нанесены цифры. Набрал номер. Начальник Управления, присутствующие офицеры, подключившись к трубке Дементьева, могли слушать переговоры. В динамиках после набора послышались длинные гудки, что означало – телефон абонента работает. Но Кабадзе не спешил с ответом. Гудки продолжались. И только когда до отключения остались считанные секунды, а спецназовцы уже потеряли надежду, неожиданно громко раздался знакомый голос Лечо Кабадзе:

– Слушаю!

Андрей воскликнул:

– Привет, Кабан! Не узнаешь?

– Нет! Кто ты?

– Тот, кому ты обязан свободой.

Кабадзе удивился:

– Участковый мент?

– Не совсем участковый, не совсем мент, но ты прав, это я, тот, кому ты заплатил за свободу.

– Как ты вышел на меня?

– Сказал же, я не совсем мент, хотя это не важно. Какая разница, как я надыбал твой телефон? Но не беспокойся, номер известен только мне и моим друзьям. И не отключай трубу, по сигналу никто не будет гасить тебя ракетой, даже пеленговать не станет.

– Что тебе нужно?

– Встреча с тобой, Лечо! Желательно, в ближайшее время.