Женщина удивленно приподняла брови.

— А как вас зовут? — опомнилась я. — Вы не представились.

Я поняла, что меня встревожило — родственница Ольги никак не прореагировала на мое расписанное синяками лицо. Словно это в порядке вещей — когда к Ольге приходят избитые подруги.

— Она давно ушла? — не очень вежливо спросила я.

Женщина бросила взгляд поверх меня и внезапно оскалилась. Кожей на затылке я ощутила движение сзади, и мое горло захлестнула удавка.

Дыхание перехватило от резкого рывка. Все произошло так быстро, что я не поняла, как мои ладони вцепились в веревку. Они просто оказались там — большими пальцами между шеей и удавкой. Воздух еще понемножку сочился.

Еще один рывок и стянуло пальцы. Воздух кончился.

Из коридора меня вдернули в комнату. Мелькнуло сожаление, что я не успела расстегнуть пальто. Пистолет уже бесполезен. Пыталась вдохнуть, ослабить удавку, но пальцы оказались притянуты к горлу. Я дергалась, извивалась всем телом и пыталась вдохнуть, но диафрагма болезненно и бестолково агонизировала.

В ушах шумело, а в глазах начало темнеть. Я еще видела перед собой, но периферия зрения мутнела. Сквозь серую дымку я видела вампиршу, улыбающуюся Оксану, и было обидно так умирать.

Темнота сгустилась внезапно, а шум в ушах достиг критического звона.

Кажется, я задохнулась.

Первой вернулась боль. Ошметки тумана плавали перед глазами, но кажется, я дышала. Я не могла сосредоточится на движениях грудной клетки и щекочущем ноздри воздухе, но я не умерла. Отличная новость.

Когда я открыла глаза, то не поняла, что вижу. Кривая восьмерка с гипертрофированными петлями. Что это? Она состояла из черных завитков на рыжем фоне и была прямо перед глазами. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что я лежу лицом на ковре.

Пол, лишь немного им смягченный, жестко давил на скулу. Я приподняла голову и потерла щеку, морщась от боли. На коже глубоко и рельефно отпечатался ворс.

В комнате стоял полумрак. На белой стене окно выглядело темным провалом — уже стемнело, но откуда-то выбивался слабый свет. С кухни?

Я оглянулась и увидела вампира. Он стоял ко мне боком и целился из моего пистолета в Ольгину вазу.

— Где Ольга? — я раскашлялась.

Говорить оказалось больно. Кашлять тоже.

Вампир опустил руки и оглянулся.

— Что? Что ты сказала? Повтори.

На месте родного голоса обнаружился сиплый хрип. Даже вампиры не понимают.

Он смотрел на меня. Встать я не могла — пока, по крайней мере, а задирать голову больно. Я остановила взгляд на уровне пояса — прямо на блестящей пряжке черного кожаного ремня, продетого в серые джинсы.

Пистолет вампир свободно держал у правого бедра.

— Ты Кармен, да? — спросил он. — Классный ствол.

Эти вампиры сначала душили, а потом спрашивали имя. Было от чего охренеть. Я аккуратно опустила голову на ковер.

Я им зачем-то нужна. Для каких-то колоссальных планов, как выразился их приятель из «Туриста».

А еще я чуть не сдохла по собственной глупости. Охотники кончают глупо или мучительно, геройской смерти у нас не бывает.

Вампир не стал добиваться ответа и оставил меня в покое.

Из коридора послышался неторопливый стук каблуков и я приподнялась. Врага надо видеть, а не встречать лицом в пол.

В проеме двери появилась Оксана с нежной, приветливой улыбкой. В руках она держала шарф, теребя пушистый кончик.

Я впервые смогла рассмотреть дочь мэра как следует. Экзотичная внешность, но не отталкивающая: узкое, треугольное лицо, темные глаза. Оксана оказалась симпатичной вампиршей.

Семейное сходство прослеживалось — со скидкой на возраст и пол. Самой выдающейся чертой оказались длинные шикарные волосы — каштановые, но немного светлее моих.

Бросив шарф, она подошла, внимательно глядя своими глазами-угольками мне в лицо.

— Очнулась, охотница? — она уселась в кресло напротив, закинув ногу на ногу.

Вампир оказался за спиной, и я не видела, что он делает. Знаю, не стоит отворачиваться от вампира с удавкой и пистолетом, но командует здесь Оксана, а не он. К тому же…

— Оставь придурочную вазу в покое, — отчеканила Оксана.

Я так и знаю, что он продолжает забавляться.

Оксана оценивающе разглядывала меня и, судя по выражению лица, я ей не нравилась.

— Какая-то ты неживая, — заключила она. — Я представляла тебя бодрее. Кто тебе по морде съездил?

Я решила не распространяться, раз она не знает, кто.

— Чего молчишь?

— Может, это не она? — предположил вампир.

— Она. Боится, наверное. Ты нас боишься?

Я не знала, что отвечать на эти дурацкие вопросы. Я вообще не знала, как себя вести.

— Жвачку хочешь? Мы нашли у тебя «Дирол».

Я запустила руки в пустые карманы: ни ключей, ни телефона. Все вещи вытащили, разве что горстка мелочи осталась. Это наводило на нехорошие мысли.

Хреново. Очень плохой расклад. Не знаю, какой еще эпитет подобрать к этой ситуации.

— Нет? Ну, расскажи тогда, где твой муж?

Повисла многозначительная пауза. Они чего-то ждали от меня, но я молчала и разочаровывала их. Я чувствовала, как злится Оксана.

— Бывший, — я обрела голос и он прозвучал неожиданно твердо.

Они даже разобрали, что я сказала. Но было больно.

Оксана сложила руки на тощих коленках, я почувствовала, как она злится.

— Зачем он тебе? — негромко спросила я, гадая, что втиснуть в разговор, не выдавая Эмиля и не раздражая Оксану. Почти невозможно.

— Он занял место незаконно. Я наследница.

Я не знала, как переходит место мэра — по наследству или праву сильного. Раньше я считала, что Эмиль стал мэром справедливо, но Оксана говорила так уверенно…

Как бы там ни было, но ей место папаши не занять. Опоздала старушка. Смерть мэра сделала нас хозяевами в городе и своих позиций мы не сдадим. По крайней мере, Эмиль, а что станет со мной, ему плевать.

— Говори, где он?

— Дома, наверное, — честно сказала я, понимая, что не такого ответа от меня ждут.

— О-хо-хо, — вздохнула Оксана и рывком поднялась. — Ты считаешь, очень умно изображать из себя идиотку? И если ты будешь молчать или отвечать невпопад, я посчитаю тебя дурочкой и отпущу?

Она ходила по комнате, сложив руки на груди, на меня не смотрела.

Вампир, поигрывая моим пистолетом, развалился в кресле Оксаны и с улыбкой смотрел на меня. Выглядел заинтересованным и я бы сказала — не злым. Лицо вполне приятное, открытое, даже и не скажешь, что он любитель подушить охотников вечерком.