– Кэтлин, я серьезно, тебе пора.

Одевшись, Кэтлин взяла небольшой саквояж, достала оттуда желтый кушак и гордо продемонстрировала свою работу – вышитые инициалы «Х.С.А.».

– Дорогой, мне хотелось оставить тебе какой-то сувенир, чтобы ты мог смотреть на него и вспоминать обо мне.

– Спасибо, Кэтлин. – Хантер с улыбкой принял подарок. – Я буду носить его до тех пор, пока не вернусь домой. – Он обмотал кушак вокруг своей тонкой талии и завязал. – Не плачь, любимая, я обязательно вернусь к тебе и Скотти. Обещаю, что со мной ничего не случится.

Кэтлин прильнула к мужу, с трудом сдерживая слезы. Ее вдруг сковал леденящий душу страх, но не за себя, а за любимого мужчину.

– Я знаю, что ты вернешься, – заверила она, стараясь говорить бодро.

Они вышли из палатки, держась за руки.

Хантер позвал ординарца:

– Рядовой Белл! Прошу вас проводить мою жену за пределы города, возьмите с собой четверых солдат.

– Слушаюсь, господин полковник.

Не прошло и нескольких минут, как Дэниел привел лошадей. Хантер поздоровался за руку с чернокожим слугой.

– Дэниел, я очень ценю твою помощь, надеюсь, ты сможешь позаботиться о Кэтлин на обратном пути. Я на тебя рассчитываю.

– Конечно, доктор Хантер, я готов жизнь отдать за нашу девочку.

– Знаю, Дэниел.

– Господин полковник, мы готовы двигаться в путь, – доложил Белл. Рядом с ним сидели на конях еще четверо.

– Молодец. – Хантер улыбнулся и повернулся к жене. – Кэтлин, поцелуй за меня нашего сына. – Он быстро обнял ее и подсадил на лошадь.

– Я люблю тебя, – прошептала Кэтлин, наклонившись, чтобы поцеловать мужа на прощание.

– Храни тебя Бог, любовь моя.

Хантер смотрел вслед всадникам, пока они не скрылись из виду, потом вздохнул и вернулся в свою палатку.

Люди Хантера проводили Кэтлин и Дэниела до южной окраины осажденного города, пожелали удачи и благополучного возвращения домой и вернулись в расположение полка. Дальше Кэтлин и Дэниел поскакали в темноте без сопровождения. Их путь пролегал между старых, поросших мхом деревьев. Они не преодолели и пяти миль, как вдруг из темноты прогремел выстрел, Дэниел резко качнулся вперед и упал с коня.

Закричав от ужаса, Кэтлин торопливо спрыгнула с коня и бросилась к упавшему Дэниелу, но не успела добежать: чьи-то сильные руки схватили ее и дернули назад. Кэтлин подняла голову и увидела, что оказалась в лапах верзилы в форме солдата союзных войск. Верзила прижимал извивающуюся Кэтлин к себе, лицо, страшнее которого ей еще не доводилось видеть, расплылось в зловещей ухмылке. Солдат плотоядно облизнулся. Кэтлин охватил ужас: она поняла, что ей угрожает участь куда более страшная, чем мгновенная смерть, настигшая Дэниела, ей так легко не отделаться, сначала придется помучиться. От ужаса и отвращения все ее внутренности словно скрутило узлом, Кэтлин стала молить Бога послать ей смерть.

Сильные пальцы, больно впившиеся в ее руки, притянули ее ближе, Кэтлин попыталась вырваться, но получила такой удар по спине, что у нее перехватило дыхание. Солдат издал отвратительный похотливый смешок и предупредил:

– Смотри не вздумай грохнуться в обморок, этак мне не будет никакого интересу.

Кэтлин судорожно вздохнула, как только ее легкие снова наполнились воздухом, она стала умолять своего похитителя:

– Отпустите меня, прошу вас, или сразу убейте.

– Ну нет, детка, – глумливо произнес он, дохнув ей в лицо перегаром, – я не собираюсь тебя убивать, красотки вроде тебя созданы для удовольствия.

Он грубо впился ртом в ее дрожащие губы. Кэтлин попыталась было завизжать, но из горла вырвался только сдавленный стон. Ей удалось высвободить одну руку, и она принялась молотить верзилу кулаком, но другая ее рука была зажата его пальцами, как стальными тисками, и Кэтлин не могла ею пошевелить.

Яростное сопротивление жертвы только забавляло мучителя и разжигало в нем похоть.

– Глядите, ребята, – со смехом крикнул он своим спутникам, – никак эта южная красотка любит грубую игру. – Он посмотрел в лицо Кэтлин и заметил: – Похоже, ты из тех шлюшек, которым, чтобы завестись, нужно немного побрыкаться. – Убрав руку с ее спины, он медленно погладил Кэтлин по бедрам. – Тебе повезло, детка, ты нашла как раз подходящего парня для этого дела. – Он снова облизнул губы. – Сдается мне, мы с тобой неплохо развлечемся.

Кэтлин передернуло от отвращения и ужаса. Краем глаза она заметила, что к ним приближаются еще трое или четверо солдат в голубой форме.

Держащий ее детина произнес хриплым, утробным голосом:

– Смотрите-ка, ребята, она вся дрожит! Похоже, она завелась не хуже меня, небось холеные южные джентльмены понятия не имеют, как удовлетворить такую горячую штучку. Тем лучше для нас, нам на всех хватит. – Снова дохнув ей в лицо перегаром, детина заверил: – Не волнуйся, детка, мы тебя хорошенько обработаем. Я тебе покажу, что такое настоящий мужчина.

– Господи! – Кэтлин беспомощно посмотрела на остальных солдат, теперь окруживших их, и взмолилась: – Помогите мне, прошу вас!

Но солдаты только ухмылялись и пялились на нее, каждый разглядывал ее с тем же похотливым выражением, что и гигант, прижимающий к себе.

– Чур я первый, ребята, – заявил детина, – а когда я с ней закончу, все, что останется, – ваше.

Остальные ответили ему громким хохотом и подошли еще ближе. Все согласились, что первая очередь по праву принадлежит тому, кто нашел добычу.

Один солдат с повязкой на глазу протянул руку, погладил Кэтлин по волосам, криво ухмыльнулся и попросил:

– Только ты уж оставь кое-что и нам.

У Кэтлин закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Ей даже хотелось, чтобы ее вырвало: может, хоть это оттолкнет насильников. В глазах потемнело, у Кэтлин мелькнула слабая надежда, что она потеряет сознание, но и эта надежда быстро угасла: детина грубо толкнул ее в спину, чем мгновенно привел в чувство. Оцепенев от ужаса, Кэтлин смотрела, как он с отвратительной ухмылкой протянул огромную волосатую ручищу к вырезу ее платья. Один резкий рывок – и ткань затрещала. Чувствуя, как с нее одним махом срывают и лиф платья, и нижнее белье, Кэтлин закрыла глаза и приготовилась к худшему. Детина снова облапил ее и повалил на землю. Упав на спину, Кэтлин попыталась встать, но была снова отброшена на землю с такой силой, что на время утратила способность двигаться. Дрожащими руками она попыталась прикрыть обнаженную грудь. Детина навис над ней, поставив широко расставленные ноги по обеим сторонам от ее тела. Невольно вскрикнув от ужаса, Кэтлин оставила попытки прикрыть грудь и закрыла лицо руками.

Внезапно солдат, стоящий над Кэтлин, почувствовал, что ему в висок уперлось холодное дуло револьвера. Незнакомый голос, еще более холодный, чем сталь, произнес: