Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если похоть у меня в крови, то это только потому, что я имел несчастье родиться твоим сыном! — свирепо закричал он.
— Не могу не восхищаться тобой, когда вспоминаю, с какой елейной праведностью ты изображал честного человека, а сам все время играл в эту маленькую игру. Но franchement[50] твоя игра вызывает у меня отвращение. Мне не нравятся тайные шашни с официантками.
— Осмелюсь сказать, что я ошибся, но собираюсь это исправить.
— Из всех глупцов да упасут меня святые от глупца, который раскаивается. Если не умеешь грешить как джентльмен, лучше тогда будь добродетелен. Джентльмен не женится на официантке из-за того, что он ее соблазнил, если только он не торговец в душе. Да как ты смел приходить ко мне со своими дерзкими проповедями?!
Когда леди Визард вспомнила обо всем, ее глаза засверкали, и она нависла над Бэзилом, словно разгневанная негодующая богиня.
— Что ты знаешь о жизни и страсти, которая кипит у меня в крови? Ты понятия не имеешь, какие демоны разрывают мне грудь. Как можешь ты меня судить? Да и какая мне разница? Я хорошо повеселилась, и я еще не закончила. Во всяком случае, если бы ты не был таким занудой, то увидел бы, что я лучше большинства женщин, ведь я ни разу в жизни не бросила друга и не ударила врага, который уже повержен.
Это она произнесла с неистовой яростью, очень быстро, словно много раз проговаривала эти слова самой себе и теперь наконец ей представилась возможность, которую так долго ждала. Но она быстро вернулась к язвительно-ироничной манере поведения, которая позволяла ей всегда оставаться на высоте.
— А когда я состарюсь, то перейду в католицизм и последние дни проживу в святости.
— Ты еще что-нибудь хочешь мне сказать? — холодно спросил Бэзил.
— Ничего, — ответила она, пожав плечами. — Ты родился для того, чтобы делать глупости. Ты из тех людей, которые приговорены быть посредственными, потому что тебе не хватает духа пуститься во все тяжкие, как настоящему мужчине. Уходи и женись на своей официантке. Могу лишь сказать, что ты вызываешь у меня отвращение.
Ослепнув от ярости и сжав кулаки, Бэзил повернулся к двери, но, прежде чем дошел до нее, дворецкий объявил о прибытии лорда де Капита — и вошел высокий светловолосый молодой человек. Бэзил метнул на него злобный взгляд, поскольку мог представить, какие отношения связывают его мать и богатого пэра. Лорд де Капит проводил его изумленным взглядом.
— Кто этот приветливый человек? — спросил он.
У леди Визард вырвался нервный смешок.
— Просто недалекое создание. Он меня не интересует.
— Он из моих предшественников?
— Нет, конечно, нет, — ответила леди Визард, развеселившись. — Поцелуй же меня, дитя.
Совершенно подавленный, Бэзил отправился пешком назад в Темпл, а когда подошел к двери, ее открыла Дженни. Он тут же вспомнил: она пообещала прийти днем, чтобы узнать последние новости о приготовлении к бракосочетанию, которое должно было состояться в муниципалитете.
— Я встретилась с моим братом Джимми на Стрэнде, Бэзил, — сказала она, — и привела его сюда познакомиться с тобой.
Войдя, он увидел худосочного юнца, который сидел на столе, свесив ноги. У него были рыжеватые волосы и чисто выбритое лицо с заостренным подбородком и блеклыми глазами. Куда менее привлекательный, чем сестра, он говорил с ярко выраженным акцентом кокни, а когда улыбался, обнажались маленькие тусклые зубы, и он обретал омерзительно хитрый вид. Джимми был одет по последней моде, господствовавшей в Сити, — щегольской котелок, клетчатый костюм и ярко-фиолетовая рубашка. В руках он вертел тонкую бамбуковую трость.
— Здравствуйте, — кивнул он Бэзилу. — Рад знакомству.
— Боюсь, заставил вас ждать.
— Не извиняйтесь, — добродушно ответил мистер Буш. — Не могу задерживаться, поскольку я занятой человек, но я подумал, что хорошо бы мне заскочить и поздороваться с нашим будущим зятем. Знаете, я считаю, всегда полезно проявить расположение.
— Очень мило с вашей стороны, — вежливо ответил Бэзил.
— Надо же! Он так удивился, когда я сказала ему, что собираюсь за тебя замуж, Бэзил. — Дженни радостно рассмеялась.
— Ладно, не обращайте на меня внимания, — сказал ее брат. — Ну расцелуй же его, старушка.
— Перестань, Джимми, ты просто невыносим!
— О, я вижу, ты скромничаешь. Пора мне выкатываться отсюда.
— Разве вы не выпьете чаю перед уходом? — спросил Бэзил.
— Бог с вами, не хочу мешать вам, влюбленные голубки. Да и не особо люблю чай, это напиток для женщин. Я предпочитаю кое-что покрепче.
— Вот в этом весь Джимми! — воскликнула его сестра с задором.
— У меня есть виски, мистер Буш, — произнес Бэзил, приподняв брови.
— О, забудьте про «мистера» и забудьте про «Буша». Называйте меня Джимми, терпеть не могу церемоний. Мы ведь оба джентльмены. Имейте в виду, я не болван, чтобы хвалить самого себя, но знайте: я джентльмен. Вам ведь не кажется это бахвальством?
— Боже правый, конечно, нет. Это лишь констатация факта.
— И если что-то от тебя не зависит, так зачем этим гордиться? Если я встречаю парня в пабе и он хочет купить мне выпивку, то я не спрашиваю, лорд он или нет.
— Вы просто принимаете угощение.
— Что ж, разве вы сами так не поступаете?
— Посмею признаться, поступаю. Могу я предложить вам виски?
— Ну, если вы так настаиваете. Мой девиз гласит: «Никогда не отказывайся от выпивки». Говорят, это полезно для зубов.
Бэзил налил.
— Хватит, старина! — воскликнул Джимми. — Не переусердствуйте с содовой. Что ж, за удачу! — Он залпом осушил стакан и причмокнул. — Нас не проведешь, это точно. Ну, я пошел.
Бэзил не просил гостя остаться, но, провожая его, предложил ему сигару. Тот взял ее и принялся рассматривать.
— «Виллар и Виллар»! — восхитился он. — Ничего себе! И во сколько они вам обходятся?
— Честно говоря, я не знаю, сколько они стоят. Мне их подарили.
Бэзил зажег спичку.
— Вы не снимаете этикетку?
— Нет, если название мне известно, — ответил Джимми, и весьма решительно. — Я не каждый день курю «Виллар и Виллар», а когда курю, то этикетка меня не смущает… Что ж, до скорого. До встречи, старушка.
Когда он ушел, Дженни повернулась к любовнику:
— Поцелуй меня… Ну вот! Теперь можно тихо сесть и поговорить. Тебе понравился мой брат?
— Я
