Эксперимент шёл, как обычно, жидкость тихонько булькала, постепенно меняя цвет, я присела на табуреточку, вытащив из рюкзака книжку и углубившись в чтение. Аллочка выскочила покурить, и я осталась одна в лаборатории. И тут… Уж не знаю, что послужило причиной, но пламя в горелке взметнулось слишком высоко, обняв колбу До половины, раствор зашипел, запузырился, и я успела только вскочить, уронив книгу. Колба треснула, остатки жидкости вылились на горелку, пламя вспыхнуло, растёкшись по кафельному столу. Видимо, что-то из составляющих было слишком горючим, или в соединении со спиртом давало взрывоопасную смесь…

Рвануло так, что посуду на столе разметало осколками, а я стояла ближе всех. Успела заслониться локтем, на который попали остатки жидкости – горящей, — запахло палёным, я закричала, щедро вдохнув паров неизвестно чего, закашлялась, махая рукой и пытаясь сбить пламя… Горло сжал спазм, глаза заслезились, я хватала ртом воздух, и с ужасом чувствовала, что не могу вздохнуть. Пальцы рванули ворот рубашки, я попыталась закричать, рухнув на пол, и отстранённо отметила, что, кажется, сильно ушиблась об угол стола боком… Видимо, испарения слишком ядовиты оказались, потому что вдохнуть так и не получилось. В глазах стремительно темнело, и последнее, что запомнила – ощущение, будто горло разъедает кислота.

— Поля, Полечка!..

Голос долетал как сквозь толстый слой ваты, и, кажется, кто-то несильно хлопал по щекам, но ощущения странные, словно лицо обкололи наркозом, и кожа только-только начинает отходить. Воспоминания бултыхались в голове, как огурцы в мутном рассоле, мешаясь в непонятную кашу, и разделить их почему-то было слишком сложно.

— Малинка моя, ну открой глазки, пожалуйста!..

Так, и откуда мне знаком этот настойчивый голос, а? Чьи-то губы осторожно коснулись моих, потом переместились на глаза, а ладони обхватили лицо… И тут разрозненные картинки сложились в одну. Лаборатория, взрыв, страшное ощущение горящего горла и невозможности вдохнуть… Я судорожно закашлялась, снова почувствовав приступ удушья, и резко села, рука метнулась к горлу…

— Ш-шш, — сильные пальцы ухватили за запястья, и пришлось открыть глаза, дабы увидеться наконец с суровой реальностью.

Какой бы она ни была… Мой взгляд встретился с встревоженными, цвета осеннего неба, глазами, и я узнала лицо блондина, который снился мне последние две недели дома. Дома?.. Я огляделась, и выпала в глубочайший осадок: меня окружал дворцовый интерьер века восемнадцатого, сама я возлежала на огромных размеров кровати под бархатным балдахином, а рядом сидел мой незнакомец из снов, и в реальности он оказался еще привлекательнее, чем в моих фантазиях.

— Я сплю?.. — спросила хриплым голосом, пытаясь понять, что происходит, и где я вообще к чёрту нахожусь?! По идее, должна бы в морге, на худой конец, в больнице, но никак не во дворце!..

— Нет, — сероглазый блондин улыбнулся – у меня аж сердце затрепыхалось где-то в горле, – и провёл пальцем по моей щеке. – Теперь ты точно не спишь, Поли.

— А ты кто? – озаботилась я выяснением подробностей происходящего. — И где я, собственно, нахожусь?

Блондин нахмурился, внимательно вглядевшись в моё лицо.

— Я Данила, а ты в Ольветте, — негромко сообщил он. — Ты совсем ничего не помнишь, Поль?

Странно, но и его имя, и название страны казались знакомыми. С этой самой памятью вообще творились странные вещи.

— А должна? – осторожно осведомилась я, настороженно глядя на Данилу. – Слушай, мне кажется, или мы где-то уже виделись помимо моих снов? — в лоб спросила я, иначе любопытство дырку во мне прогрызёт.

Светлая бровь поднялась домиком, и я невольно сглотнула – этот простой жест всколыхнул какие-то эмоции, что-то шевельнулось в душе.

— Ты видела меня во сне? – голос блондина стал низким, завораживающим, и я прямо заслушалась, чуть подавшись вперёд.

— Ага, — протянула, поймав себя на том, что пристально изучаю полные губы, а мысли свернули на тему поцелуев.

— Поля, – его палец приподнял мой подбородок. — Я тебе ничего не буду рассказывать. Ты должна сама вспомнить. Так Аристарх сказал.

— Аристарх? – я нахмурилась, отвлёкшись от волнующего погружения в тёмно-серые, отливавшие синевой, глаза. Имя тоже казалось знакомым.

— Аристарх, твой советник, — Данила усмехнулся. — Он говорил, что временная потеря памяти возможна, всё-таки организм перенёс такой стресс…

— Какой? — тут же спросила я, и перед глазами снова мелькнули картинки лаборатории…

— Судя по испугу в твоих глазах, ты прекрасно поняла, о чём я, — Данила прищурился.

Сглотнула, потому что горло внезапно пересохло, и мысли опять скакнули, переключившись с поцелуев на гораздо менее привлекательные вещи.

— Я… умерла?.. — одними губами спросила, и ощутила, как на затылке зашевелились волосы.

Данила молча кивнул. Так, вопрос о том, куда всё-таки попала и почему, пока отложим. Воспоминания начали со скрипом отматываться назад: последние дни в моём мире, настойчивость Вовки, его странные взгляды… Дальше начала болеть голова, и я зажмурилась, приложив пальцы к вискам.

— отдыхай пока, — Данины ладони мягко коснулись запястий. – Тебя никто не побеспокоит, Поля, Арик всё устроил. Мы за городом, в летнем дворце, и тут кроме тебя, меня, и Аристарха, ну ещё слуг, никого нет.

— Э, летний дворец? – мои брови поднялись в удивлении.

Даня покачал головой.

— Вспоминай, Полечка, – и… наклонившись, неожиданно чмокнул в кончик носа. – Сама, Малинка моя.

— Да что я должна вспомнить?! — эти тайны Мадридского двора уже начали надоедать.

Блондин посмотрел на меня долгим взглядом.

— Хоть что-нибудь из своей прошлой жизни, – тихо ответил он. — Не той, откуда ты ушла, Полина. А той, что была До того.

Во загнул-то, а. Кэррол отдыхает. Я поджала губы и решительно отбросила одеяло, обнаружив, что на мне весьма приятная кружевная ночнушка, только длинная и неудобная. Я предпочитала спать или совсем без ничего, или в более коротких вариантах.

— Во что здесь можно переодеться? Я хочу посмотреть, куда меня занесло, — заявила я, усиленно стараясь делать вид, что не заметила взгляда Данилы, прогулявшегося по мне.

Что он, женщин в кружевных ночнушках не видел, что ли? С другой стороны, ведёт себя так, будто мы давно знакомы, и кто его знает, в каком виде он меня лицезрел.

— Гардеробная там, – Данила невозмутимо кивнул на небольшую дверь в углу спальни.

О, офигеть, у меня тут личная гардеробная есть, клёво! Я с воодушевлением нырнула в недра… Через полчаса вынырнула, красная, растрёпанная, и злая. Там же ни одного нормального, сплошь какие-то вычурные! Решила еще раз внимательнее пересмотреть, и нашла наконец, более-менее приличное, с длинным рядом пуговичек спереди, квадратным вырезом, и двумя нижними юбками. Это кто же я тут, интересно, по статусу? Что за Ольветта такая? Где она вообще находится? Хотя, на последний вопрос, пожалуй, могла ответить: не в моём мире, значит, я пополнила ряды бесчисленных попаданок, о которых уже не пишет только ленивый.