Внутри Заславского словно разом сломался весь наросший лед. Конечно, как он мог забыть, что люди переехали, что у них медовый месяц, в конце концов. Ему в очередной раз пришлось признать, что он несправедливый эгоист. Поэтому он не стал рассказывать о своей злобе и не выказал раздражения.

– Да, конечно, я понимаю, что у вас много первоочередных дел. Но такого шанса, как заявить о себе, как об авторах песен и музыки у вас еще долго может не представиться. А я уже еду с фильмом в Канны. Это уже в мае. Монтаж почти закончен. Мне нужны ваши мелодии и рэп не позже середины марта – последний срок приближается. Скажите хотя бы «да» или «нет», чтобы я мог вас ждать или не ждать.

– Я перезвоню вам через десять минут, – пообещал Клод, – Вы сами знаете, как вели себя с Софьей. Я не могу дать вам согласие, если она будет против. Тем более, что эротический рэп – это целиком ее идея, ноу-хау, если хотите. – Клод отключился.

Он застал Софью кормящей полусонного Фрэдика из бутылочки. Сама она была тоже «с падающими веками» и помятой щекой. Вчерашнее новоселье после тяжелого дня, полного событий, стало элементарной пьянкой. Все так расслабились и объелись, сто Гия с Варежкиным, из-за стола пересевшие на садовую скамейку для выяснения отношений, пришли к консенсусу, судя по тому, что заверяли друг друга в вечной дружбе, что при желании, могло бы стать на них компроматом: братание ментов с бандитами не должно проходить на глазах у «гражданских лиц», а в более конспиративной обстановке.

– У меня в -ске под крышей немало магазинов, немало красоток. Но Нана, ты знаешь, она была внутри, как огонь в глыбе льда. Она меня спалила!

– Нет, в этом смысле я женщину шефа не знаю, а тебе советую забыть и никому про нее не рассказывать. Ведь ты готов был ради нее бороться с Илларионом. Но теперь она – труп. Завтра ее зароем. И ни ты, ни Илларион в этом не виноваты, к счастью для вас обоих.

– увещевал Гия заплетаущимся языком подполковника.

Остальные активнго поедали к тому времени десерт – громадную шарлотку, которую принесла с собой на новоселье жена Махмуда. Кстати, она помогала, съев свой кусок с мороженным, распаковывать привезенные накануне из магазина кастрюли, ковши и сковородки. Все у нее получалось ловко и быстро – сразу видно, что в магазине на ней обязанностей больше, чем у мужа. И всю кухонную утварь на продажу соседям паковала именно она. Соня выбрала посуду с антипригарным покрытием. Просто потому, что рекламный слоган: «Тефаль думает о вас» – она всегда пыталась представить себе в действии и мылено рисовала на кастрюлях нос картошкой, задумчивые глаза и брови домиком. А сковородки представлялись ей «узколобыми» качками.

Арна была стройной, красивой и молодой, особенно по сравнению с Махмудом. Видно, что женился он на ней, переехав в Турцию. Платка на голове она не носила, но не говорила толком ни на английском, не на русском. Если не знала, куда поставить вещь, оглядывалась на Софью, которой тоже пришлось присоединиться к работе. А занялись они этим перед застольем – нашли тарелки, бокалы и столовые приборы среди покупок. Но теперь, загрузив очередную партию в посудомоечную машину, встроеннуя в стоявший уже при переезде кухонный гарнитур, женщины не могли не продолжить дело обустройство быта. И находили в этом больше праздника, чем в поедании восьми блюд и даже чудесной шарлотки. Не может сердце ни одной девочки не трепетать при виде «посудки», подушечек и пинеток для младенцев. Если нескольким сотням околений их предков это грело сердце, то к этому дамы и девицы не охладеют так быстро. Это мужчинам нужна одна скороварка. А если у домохозяйки нет двух сковородок, то она либо бедная, либо обделенная семьей. Приготовление еды – это волшебство, ритуал. И тот, кто готовит кое как и ест с газетки – сам себя обкрадывает.

Обе эти так молча подружившиеся женщины обделены не были. Но и квочками не были обе.

Сообразительная Арна жестами показала Соне: позвони – я приду. Взяла Сонин телефон и набрала свой номер, позвонила, сбросив себе номер Софьи и тут же вписала в оба телефона имена: что б не забыть.

Соня поблагодарила, приложив руку к сердцу. Арна смешливо махнула рукой – да не за что. И обе они вернулись к столу со свежее сваренным кофе.

После него Махмуд увел не только жену, но и всех остальных – он – то знал, какой тяжелый день сегодня был у хозяев.

Соня попросила Влада уложить Фрэдика у себя. Оба они поладили необычайно. Влад весь светился от нового для себя чувства – желания скорее жениться и завести своих детей. Фрэдик стал для него открытием целого непредсказуемого мира. Но Софью он любил больше всех. Поэтому утром завопил «мами-и-и» из соседней спальни, куда его на время поместил хриплым басом уже в семь утра. И Соне пришлось наспех влезть в халат и лохматой бежать с ребенком на руках на кухню – греть бутылочку с молочной смесью.

Причем, Влад даже не проснулся. А Клод заставил себя подняться и пойти в душ – после вчерашних возлияний он чувствовал головную боль. Но аспирин и звонок Заславского по поводу музыки к фильму привел его в тонус. А вот Соне явно требовалось кофе. Она вчера не пила ничего, кроме половины бокала шампанского. Но утсалость послених дней ее измотала.

Клод запустил кофемашину, заодно установив новый аппарат на любимый женой сорт «латте». Пока он готовился, запраграмировал себе «классику» и, вынул из буфета бледно зеленого цвет на кухне большую синюю чашку, поставил ее в машину и нажал на кнопку.

Софии открыла полностью глаза, когда муж поднес кофе к ее носу.

– Наклони, что б я глотнула, – попросила она. Но Клод поставил чашку на стол рядом с любимой и поманил Фрэдика к себе на руки. Тот потянулся к отцу. Соня отдала младенца не без сожаления. Разрывать контакт с этим «солнечным зайчиком» было очень трудно для нее. Но и Клод обожал пацаненка. Когда тот «выжал» все из бутылочки, отец расцеловал его в щечки, в попку, в ступни ног.

– Эй, ты чего его размягчаешь. Он же мальчик, ему пятки вряд ли будут целовать – отхлебнув кофе, притворно возмутилась Соня.

– Ты ему уже целовала – я видел. А мне нет, – Клод скроил физиономию, будто сейчас заплачет. Софья рассмеялась и, допив кофе, проснулась окончательно.

– Я пришел с тобой поговорить по важному делу. Заранее хочу тебе сказать, что идея мне нарвится. Но тебе не нравится человек, который предлагает нам с тобой написать музыку к фильму, где мы снимались в постльной сцене. Ее и надо озвучить до фестиваля в Каннах.

Дважды звонил Заславский по этому поводу и я обещал дать ему ответ через десять минут, пять из которых прошли.

Соня не разозлилась. Да, Заславский немало им нагадил в Москве.

Но, с другой стороны, что может быть логичнее для Клода начать писать музыку именно к той картине, в которой рассказывается история его жизни. И что может быть логичнее, чем впервые вынести на суд публики эро-реп в постельной сцене кинокартины, где снялись они оба на второй день знакомства. Ведь даже звуки, которые послужат материалом для мелодии, и то записаны во время их секса в медовый месяц!