остальными образовалась глубокая расщелина.

‒ Реанорец всегда держит своё слово. Никто не смеет касаться моего. Туда вам всем и дорога. А ты старайся и дальше, трухлявый пень, ‒ с окровавленной улыбкой и вновь извергая кровь изо рта, тихо хохотнул я, опуская мутный взор вниз и скривившись от увиденного стал медленно подниматься на ноги. ‒ Скоро тебя будет ждать большой сюрприз…

От левого плеча и почти до самих ребер с правой стороны простёрлась размером в два пальца шириною кровавая и скверно выглядящая борозда из моей собственной плоти, которая страшно кровоточила. И даже эфир в теле плохо с ней справлялся, хоть тот и всего наполовину присутствовал от доступной мощности. К тому же в нескольких местах были задеты и раздроблены кости, и при любом движении всё отдавалось мучительной болью. Поэтому надетые на мне османские убранства пришлось быстро снять и как можно туже обвязать вокруг груди и пострадавшего плеча на манер жгута и бинтов. Однако к концу всех манипуляций крови с меня натекло как с убитого вепря. Правда, на этом всё выигранное время и закончилось, потому как множественные крики и шум стихии земли стали затихать, а действие артефакта секунду назад уже завершилось.

‒ НИКЧЕМНЫЙ ЩЕНОК!!! ‒ яростно и протяжно завыл Ясака, резко опуская руки вниз и всем телом оборачиваясь ко мне, в то время как волна отступивших изгоев и одарённых вновь стала возвращаться обратно. ‒ ТЫ МИЛЛИОН РАЗ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ СДОХНУТЬ САМОЙ МЕДЛЕННОЙ И САМОЙ МУЧИТЕЛЬНОЙ СМЕРТЬЮ!!!

‒ Ты представить себе не можешь, как часто я слышал это высказывание в прошлом! Поверь мне на слово, трухлявый, мы только начали. Как и обещал сейчас мы знатно повеселимся! ‒ рассмеялся весело я, но уже миг спустя смех прервался утробным кашлем и извергающейся изо рта кровью. ‒ Поэтому я сделаю тебе подарок. Умирать ты будешь одним из последних глядя на то, как разрушается всё то, что ты так долго строил.

Покажись алая дрянь…

Постулат реанорского берсерка…

Сила магии и сила духа стремительно хлынула по жилам и венам, рокочущая алая молния с треском и стрекотом устремилась тотчас в небо и мгновенно окутала тело, а тёмно-багровая субстанция слилась с моей собственной кровью и сейчас походила на тягучую и вязкую жижу. Только эфир согласно моей воле, стал глушить предательскую боль во всём организме.

‒ Ну так что, старикан? ‒ в провокационном жесте призвал я Фумайо, насмешливо ухмыляясь. ‒ Рванешь сам убивать девятнадцатилетнего пацана, или используешь свою свору?

‒ Где анемолиты, выродок?! Куда ты их дел?! Почему не использовал?! ‒ рявкнул зло Ясака, а сила вновь стала окутывать тщедушное тело старика, который продолжал стоять среди масштабной разрухи, учиненной артефактом пустоты. ‒ Признавайся! Или клянусь Богом умирать ты будешь очень и очень долго!

‒ Вот мой ответ, ‒ радостно осклабился я, и скорчив насмешливую гримасу показал тому средний палец, который обозначал среди людей Земли весьма ясный и понятный довод. ‒ Я ведь тебе сказал, мы только начали! За всё в этой жизни необходимо платить. И мне нужна твоя прогнившая душонка!

‒ ВЗЯТЬ ЕГО!!! ‒ с сочащейся ненавистью голосом отчеканил старик, отдавая приказ находящимся рядом изгоям и экспатам, а после рывком вернулся к стае своих прихлебал, среди которых я успел заметить чудом выжившего Валуа. ‒ ПЕРЕЛОМАТЬ ЕМУ НОГИ И РУКИ, А ПОСЛЕ ПРИТАЩИТЬ КО МНЕ!!! ДАЮ ВСЕМ МИНУТУ, ИНАЧЕ ЕЩЕ НЕНАРОКОМ ПРИХЛОПНУ ЭТУ ТВАРЬ! Я ХОЧУ ВИДЕТЬ, КАК ОН КОРЧИТСЯ В МУКАХ У МЕНЯ НА ГЛАЗАХ!

На все заявления старика я лишь невольно и злорадно ухмыльнулся, в руках с молниеносной скоростью появились метательные иглы, а затем радушным взором обвёл огромное воинство изгоев, пока защитное заклинание медленно формировалась вокруг тела.

Плащ алой молнии Реанора…

‒ Кто хочет подохнуть первым? Подходите…

Вместо ответа прозвучал только насмешливый хохот сотен глоток, но почти сразу смех прекратился, и десятки духовных воителей и магов стали пересекать образовавшуюся расщелину под ногами.

Веки медленно закрылись, на лице заиграла слабая довольная улыбка, а внутри образовалось доселе невероятное спокойствие и умиротворение. Приходилось все глубже окунаться в глубины транса. К тому же от самого начала и до конца всё прошло именно так, как я себе и представлял. Так отчего бы мне не порадоваться собственным успехам и не потешить своё непомерно раздутое эго? До финишной черты осталось совсем немного. Нужно только продлить страдания старика как можно дольше, а также выплеснуть всю ярость и гнев на собравшееся отребье.

Глаза открылись резко. На смену довольству и теплоте, пришел реанорский транс, а вместе с ним обжигающий холод и суть Жнеца Бездны.

‒ Аре кате ла тийз нор ам эс фэр… все эти жертвы для тебя, великая мать…

***

Вокруг прекрасной, восседающей на самом мраке женщины не было ничего. Лишь непроглядная тьма, тишина и спокойствие. Глаза её были плотно закрыты, а идеальное и утонченное лицо выражало только две эмоции ‒ умиротворение и полную безмятежность. Да и сама незнакомка, словно пребывала в состоянии беспробудного сна. Однако порой происходило невероятное. Непроглядная тьма вокруг неё и под властью накатывающих чувств и ощущений начинала неистово бурлить и после этого губы прекрасной женщины искажались в широкой улыбке, а затем та медленно приоткрывала бездонные полностью тёмные глаза.

‒ Ты всё такой же, мой милый Зеантар, ‒ раздался убаюкивающий голос во мраке. ‒ Верен до самой смерти своей чести, своим непоколебимым принципам, своим незыблемым идеалам и своим нерушимым клятвам. И всё также беспощаден к своим врагам и недругам. Всегда ставишь на кон свою жизнь. Именно этим ты и отличался от предавших меня реанорцев. Признаться честно, до тебя и при тебе были подобные, но так или иначе все они оказались поглощены твоей тенью. Всю свою жизнь ты жил и боролся… До самого конца… До самой своей смерти ты был верен лишь мне. С самого рождения ты целиком отдавал всю свою суть… Ты любил и был любим другими. Уважал и был уважаем даже своими врагами. Убивал и твоё естество медленно умирало вместе с ними. Но сейчас всё это скрыто в глубинах твоего сердца… Даже во время реанорской охоты и непрекращающегося кровопролития ты отдавал всё и всего себя мне одной в уплату долгов своей расы. Боль, горечь утраты, доступную силу и даже свою душу. Ты был готов умереть в борьбе, но никак не