— Перестань, Лили. — Голос Джерри дрогнул. — Не надо.

— До нее не доходит, — вклинился Фрэнк. — Не доходит, хоть ты тресни. Три метра над землей!.. Ну, ничего. Есть еще кое-что… кое-кто… Думаю, Лили, ты спустишься-таки на землю, когда увидишь!

Он схватил ее за руку и потянул прочь от беседки. Лили едва успевала переставлять ноги — но не пыталась высвободиться. Пускай показывает все, что хочет. Пусть выложит все свои аргументы до последнего, убедится в их бессильности и, может, тогда сообразит: она все равно останется здесь — что бы там ни было.

Фрэнк тащил Лили напрямик через заросли, и семенивший рядом Джерри лихорадочно перехватывал в воздухе ветви кустарника, которые норовили хлестнуть ее по лицу. Несколько раз он подал было голос, что лучше бы воспользоваться аллеей — запоздалый совет. Лили зацепилась рукавом за ветку; конечно, стоило приостановиться и отцепить его, но Фрэнк фанатично ломился вперед, и трикотаж, натянувшись до предела, все-таки надорвался лохматым прямоугольным лоскутом. Жалко.

Впереди забелела распростертая фигура спящего. Джерри обогнал их и придержал последнюю ветку.

— Вот он, — задыхаясь, выкрикнул Фрэнк. — Твой красавчик. Твой пр-р-рынц!

Лили замерла, уткнувшись взглядом в худую Джеррину спину.

Эжан?!.

Они нашли Эжана. Они не сказали ей. Потому что — Эжана с корнями. Эжана-растение. Но ведь он… совсем-совсем недавно… в беседке у пруда…

Во СНЕ.

СОН — реальнее реальности, как ты им только что говорила? Ты сама веришь в это?!

Посмотри на него — «на самом деле».

Она отстранила Джерри и сделала шаг вперед. Еще шаг… В глазах вдруг защипало, и лицо спящего неудержимо поплыло, размазалось желтовато-серым пятном. Лили отчаянно, до рези под веками, растерла кулачками слезы и широко раскрыла глаза.

— Ты видишь?! — надорванно кричал Фрэнк. — Ложись рядом с ним! Отращивай и себе корни — ты ведь этого хочешь?!.

Крепкий шнур корня из дырявого сапога. Темные штаны. Смуглая рука в разорванном рукаве. Распахнутый воротник ветхой рубахи. Жилистая шея. Острый подбородок, ястребиный нос, худые дырчатые щеки и выпуклые веки почти без ресниц… Боже мой. И как они могли подумать… дурачки.

Лили обернулась, глотая слезы, перемешанные с улыбкой.

— Это не Эжан.

Фрэнк умолк на полуслове — словно оборвали магнитофонную ленту — и даже забыл закрыть рот. Его лицо с отвисшей челюстью и круглыми синими глазами выглядело растерянным, опустошенным и по-детски обиженным. Лили пожалела бы его… если бы он вообще имел хоть какое-то значение.

— Лили, — подал голос Джерри. — Это ведь ничего не меняет. Мы можем облазить весь дворец… весь город… и найти твоего принца — но зачем? Нам все равно нужно уходить. Признаешь ты это или нет — ты живешь не во СНЕ, а в этой, нашей реальности. Тебе нужно есть и пить… а иначе остается только пустить корни, как предлагает Фрэнк.

— Я ничего не предлагаю! — Фрэнк вышел наконец из ступора. — Сколько можно трепаться?! Я просто заберу тебя отсюда! Я ж не слабак какой-нибудь. Очень даже просто! — Он рванулся к ней.

Лили уже знала этот его прием: взлетаешь в воздух, чувствуешь под ребрами твердое плечо и ничего не можешь поделать! — как тогда, еще в Порт-Селине, возле большой лужи поперек дороги. Метнулась за спину Джерри; тот, конечно, не успел среагировать и определиться, помогать ли Фрэнку. Закрыла лицо локтем и кинулась напролом сквозь колючие кусты.

Парк большой. Забраться подальше, скрыться, спрятаться от них! Ребята будут искать ее максимум до вечера; потом основательно проголодаются и потопают-таки домой. Возможно, рассчитывая вскоре вернуться — но это будет не так-то просто. Скорее всего в Порт-Селине уже знают, что трое подростков пробрались на засекреченный объект. На Кордоне объявлено чрезвычайное положение, алкоголик Сэм наказан, выставлены посты настоящих, подготовленных и опытных охранников. Джерри и Фрэнку вряд ли удастся возвратиться в поселок незамеченными. Им, конечно, ничего не сделают… но и обратно уже не пустят.

Так странно думать о вещах, давно потерявших реальность и смысл. Эжан не понял бы ни слова, если б она попыталась ему обо всем этом рассказать. А что? Может быть, когда-нибудь… когда они уже поженятся, будут растить детей и править Великой Сталлой…

Она выбежала на небольшую поляну и остановилась перевести дыхание. Сердце, казалось, стучало оглушительно — но больше не было слышно ни звука. Если Фрэнк и Джерри и бросились ее преследовать, они безнадежно отстали. Разумеется, долго оставаться здесь нельзя: они запросто найдут ее по следу, проломанному в кустарнике. Нужно отдышаться и пойти дальше — медленно и аккуратно, не повредив ни единой веточки, не примяв травинки. А можно залезть на дерево, и тогда уж точно…

Только бы они ушли до вечера! Чтобы заСНУть не где-нибудь, а там, у пруда…

У края поляны возвышался огромный, чуть ли не с нее ростом, муравейник. Лили засмотрелась на муравьев — крупных, рыжих, деловитых. Интересно: тот, что разбудил ее сегодня утром, — тоже отсюда? Она проследила взглядом за муравьиной трассой — и вдруг напоролась на нечто странное и абсолютно неуместное здесь.

Под деревом стоял широкий многостворчатый шкаф с прозрачной передней стенкой, разбитой на ячейки. В каждой из них выстроились рядами какие-то яркие коробки, банки, бутылки, пакеты… еще что-то непонятное, но, кажется, съестное. Лили зачарованно подошла поближе и остро почувствовала не столько изумление, сколько здоровый волчий голод.

Конструкция казалась монолитной и накрепко запертой. Но когда Лили поднесла руку к ближайшей ячейке, закрывавший ее прозрачный прямоугольник сам собой отъехал в сторону; на срезе он был не толще бумажного листа. Она сунула руку внутрь и судорожно — вдруг закроется и придавит запястье?! — выхватила первое, на что наткнулись пальцы.

Длинная золотистая булочка, разрезанная вдоль и чем-то нашпигованная — однако затянутая пленкой, по которой и ногти, и зубы скользили без всякого успеха. Лили чуть не расплакалась от досады, прежде чем догадалась потянуть за красную ниточку, свисавшую сбоку. Пленка скрутилась прозрачным серпантином, и на волю вырвались тепло свежеиспеченного хлеба и потрясающий, безумно вкусный запах…

Лили жевала жадно и самозабвенно. Она понятия не имела, как называются продукты, начинявшие сандвич, — в Порт-Селине не достать ничего подобного, даже у торговцев дефицитами из города. Она забыла о поломанных кустах, о погоне, обо всем на свете… почти обо всем…

Эжан. Кормят ли чем-то столь же вкусным во дворце Великой Сталлы?..

…и не искала объяснений удивительной находке.

— Лили!

Она обернулась, глотая последние крошки — еще! — и увидела, как из кустов выкатился Фрэнк в драной футболке, с листьями и веточками в буйных волосах. Через несколько секунд показался и Джерри — он едва держался на ногах и дышал с хриплым свистом, словно умирающий марафонец.