Не все были настолько же удачливы, как британский премьер. В августе 1942 года перед самым назначением на пост командующего 8-й британской армией генерал-лейтенант Уильям Гот сгорел в самолете, который был вынужден совершить аварийную посадку после успешной атаки немецкого аса Эмиля Клэйда. Пост командующего достался генерал-лейтенанту Бернарду Монтгомери.

Примерно в это же время в ходе инспекционной поездки на северо-западе Шотландии разбился герцог Кентский, 39-летний брат короля.

Четвертого июня 1943 года люфтваффе сбило летающую лодку «Боинг Клиппер», на борту которой находился известный британский актер Лесли Ховард. Воздушное судно летело из Лиссабона в Плимут, практически по тому же маршруту, по которому в этот же день на бомбардировщике «Либерейтор» летел британский премьер.

Спустя ровно месяц, 4 июля 1943 года, на «Либерейторе» разбился глава польского правительства в изгнании генерал Владислав Сикорский. Среди других четырнадцати погибших была дочь генерала и два члена британского парламента.

Безусловно, Черчилль рисковал, летая по миру, словно заправский служащий международной авиакомпании. Но британский премьер считал риск оправданным, полагая, что «с риском сопряжены все великие дела» [585] . Аналогичной точки зрения придерживались и коллеги Черчилля, на которых его бесстрашное поведение производило неизгладимый эффект.

...

«Если бы в моем распоряжении находились все награды армий союзников, то первым делом я вручил бы Крест Виктории Уинстону Черчиллю, – заявил Верховный командующий союзными войсками в юго-западной части Тихого океана генерал армии Дуглас Макартур. – Ни один человек, который носит эту награду, не заслуживает ее больше, чем он. Пролететь десятки тысяч миль над враждебными территориями может быть обязанностью юных пилотов, но не государственного деятеля, на плечах которого сосредоточены мировые проблемы» [586] .

...

По мнению некоторых исследователей, именно контроль над страхом относится к отличительным признакам смелости лидеров.

«Определяя понятие „смелость“, можно сказать, что это способность двигаться вперед, преодолевая страх, – объясняет профессор Ричард Л. Дафт. – Смелость не значит отсутствие страха – это умение действовать, невзирая на него. Для человека испытывать страх вполне естественно. Многие страхи оставляют в сознании глубокий след, удерживая человека от желаемых действий. Настоящий лидер преодолевает эти страхи и берет на себя ответственность, инициирует изменения, высказывает свои мысли и отстаивает свои убеждения» [587] .

...

Последнее предложение здесь является ключевым и позволяет по-новому взглянуть на неотъемлемую черту лидеров – смелость. В своей деятельности Черчилль не боялся брать ответственность за принимаемые решения, идти против мнения большинства, отстаивать свою точку зрения, ломать устоявшиеся границы и правила, инициируя изменения. Говоря современным языком, Черчилль не пасовал перед тем, чтобы выйти за пределы зоны комфорта. Когда он отстаивал свои убеждения, его не пугала возможная конфронтация с руководством и коллегами, не боялся он и прослыть парией и изгоем. Еще в самом начале пути он уяснил, что дорога к эффективному лидерству устлана победами над собственными фобиями, преодоление которых является важнейшим этапом становления лидера.

Предназначение

Черчилль не случайно, упоминая о смелости, говорил, что она гарантирует наличие всех остальных положительных качеств в человеке. В последующих двух главах мы остановимся на этих качествах более подробно.

Первое свойство человеческой натуры, напрямую связанное с храбростью и также необходимое каждому лидеру, – это уверенность в собственных силах.

«Я никогда ничего не предпринимал, не будучи уверен в своих действиях», – признался однажды британский политик [588] .

...

Это не было бахвальством. Какие бы решения ни принимал Черчилль, какие бы посты ни занимал, в каких бы ситуациях ни оказывался, он никогда не терял веру в себя, твердой рукой реализуя намеченные планы.

Подобная уверенность не в последнюю очередь была связана с непоколебимой верой нашего героя в то, что его ожидают великие дела.

«Я верю в свою Звезду, верю в свое предназначение», – писал леди Рандольф 22-летний субалтерн [589] .

Дженни Черчилль была далеко не единственным человеком, с кем Уинстон беседовал о своем будущем. Во время англо-бурской войны он скажет одному из своих сослуживцев:

– Поверьте моим словам, я стану премьер-министром Англии до того, как умру [590] .

Когда близкие Черчилля будут беспокоиться за него во время боев в Южной Африке, он ответит:

«Не волнуйся! У меня твердое предчувствие, что я создан для чего-то большего и буду сохранен» [591] .

Аналогичные мысли он будет высказывать и в годы Первой мировой войны, успокаивая свою супругу Клементину:

«Пойми же меня, бессмысленно беспокоиться из-за этих мелочей. Это всего лишь шанс или судьба. И наши шаги сбившихся с пути людей уже давно распланированы. Все, что нам остается, это с головой окунуться в игру, просто и естественно приняв ее правила и передав свою жизнь в руки Господа» [592] .

– Все мы черви, но мне хочется верить, что я светлячок, – заявит он дочери премьер-министра Вайолет Асквит во время их первой встречи летом 1906 года [593] .

В 1907 году, путешествуя по Африке, 32-летний Черчилль скажет губернатору Уганды Хескету Беллу, что к сорока трем годам станет премьер-министром. Почему к сорока трем? Именно столько было в тот момент мистеру Беллу [594] [595] .

Друзья и близкие Черчилля были поражены его ощущением судьбы. Во время англо-бурской войны он предложил своему коллеге, журналисту Дж. Б. Эткинсону, отправиться вместе на рекогносцировку местности на бронепоезде. Услышав отказ, Уинстон произнес скороговоркой:

– Ты прав. Но у меня такое ощущение, своего рода интуиция, если я поеду, что-то произойдет. Это нелогично, я знаю.