жених в костюме и бабочке. Я вижу его впервые. Денис сказал, что парень жил за границей какое-то время, и вернулся недавно.

Ладонь моего парня все еще лежит на спинке моего стула, и я чувствую его присутствие сзади каждой своей клеткой.

Главные герои вечера выглядят вполне счастливыми. Разумеется, ведь это их свадьба.

Я надеюсь на то, что среди всех этих гостей нет бывшей девушки Дениса. Не потому что боюсь, а потому что чувствую себя… виноватой? Да, наверное. Я люблю его. Эта любовь делает меня эгоистичной, поэтому вина быстро растворяется в том факте, что он сам поцеловал меня. Сам!

Два глотка вина делают голову значительно легче.

Я не собираюсь вести с ним дебаты на такие щекотливые темы в присутствии других людей. Любых других людей. Мы за неделю ни раз не спорили, и это было восхитительно. Тело отзывается рябью в животе. Ситуацию омрачает лишь то, что, судя по всему, его мать вряд ли станет делиться со мной его детскими фотографиями за милой беседой у камина.

Я ей не понравилась.

Она и не собиралась проникаться ко мне симпатией. Она не хочет видеть меня здесь. Но ведь я и не напрашиваюсь в гости.

После череды поздравительных тостов мероприятие выливается в танец молодых. Они к нему явно готовились, потому что их танец выглядит так, будто они брали уроки у Майкла Джексона.

Когда объявляют танцевальную паузу для всех, я пытаюсь проглотить что-нибудь, обратив внимание на тарелку с салатом перед собой.

Бросив косой взгляд на Влада, вижу, что он зависает в своем телефоне, развалившись на стуле. На его лице максимально скучающее выражение. Я вдруг в панике понимаю, что и думать забыла о том, чем мы занимались в доме его родителей в тот день, когда его брат…

Уронив вилку, смотрю на Дениса. Поедая свой салат, он ведет размеренную беседу со своим отцом и, реагируя на движение моей головы, смотрит на меня в ответ. Чуть выгибает брови, как бы спрашивая, какая змея меня ужалила.

Его мать в курсе?

В курсе того, что я встречалась с Владом?

Отвернувшись, гоняю кусочки салата по тарелке.

Я избегаю смотреть на нее. Вплоть до того момента, пока она не присоединяется к беседе.

— Ты не поменял свои планы? — обращается к старшему сыну.

Он не задает уточняющих вопросов. Прожевав салат, коротко отвечает:

— Нет.

В его исполнении это звучит так, будто он не хочет развивать тему.

Не знаю, о каких планах идет речь, у него их всегда море. Примерно на каждый день недели. Он вечно чем-то занят. Своим домом, семейной фирмой, закрытием хвостов в университете, хотя там он не появляется. Последние полгода он “на дипломе”, так что занятий у него больше не будет. Он и до этого не особо часто там появлялся, зато проходил специализированные курсы по экономике в столице. У него несколько разных сертификатов.

— И когда это все случится? — интересуется Людмила Фролова.

— Пока не знаю, — отвечает он.

— Тебе нужно такое жилье, чтобы мы все могли комфортно у тебя бывать.

Прислушиваюсь к их разговору, пытаясь понять о чем они, черт возьми, рассуждают.

— Разберемся… — бормочет Денис.

— Я понимаю, что это всего лишь триста километров, но переезд есть переезд.

Повернув голову, кошусь на Фролова.

Что происходит?

Он не может не чувствовать на себе моего взгляда. Не может. Он слишком хорошо чувствовал любой мой взгляд все те сотни часов, которые мы провели вместе до этой минуты, а теперь он его игнорирует.

Спокойно жует и запивает все это вином, слегка взболтав бокал перед употреблением.

— Ты разобрался с новым софтом? — обращается к отцу, меняя тему.

Ловлю на своем подозрительном лице внимательный взгляд его матери. Подняв руку, она неторопливо теребит свой кулон какое-то время, после чего прерывает их разговор и обращается ко мне:

— Карина, ты тоже собираешься в Москву?

Тоже?!

Кажется, ответ на этот вопрос интересует даже Влада. Он не поднял глаз от своего айфона, но я нутром чувствую, что он слушает.

У меня не получается спрятать растерянность.

— Я… эмм…

— Пошли, потанцуем, — мой парень дергает меня за локоть, поднимая со стула, как куклу.

Пока мы движемся к танцевальной зоне, в моей голове созревает один единственный вопрос, который озвучиваю, как только она подхватывает мою ладонь и сжимает рукой талию, заставляя впечататься в свое тело.

— Ты переезжаешь? — спрашиваю, подняв к нему лицо.

На шпильках я еле-еле достаю до его упрямого подбородка.

Меня обдает паникой. Такой ужасной, что впиваюсь пальцами в его плечо, прямо там, где бугрится каменный бицепс. Я уверена, что в глазах тоже паника.

Вокруг нас полно людей, но я даже музыки не слышу.

— Успокойся… — велит очень убедительно. — Все под контролем.

— Что под контролем?!

— У-спо-кой-ся, — проговаривает он. — Поговорим дома.

Дома?

Впившись глазами в выступающий над воротничком рубашки кадык, бездумно двигаюсь вслед на его телом. Он медленно раскачивает нас из стороны в сторону, но мы почти стоим на месте.

Я теперь не могу расслабиться.

Прокручивая в голове их разговор, снова поднимаю на него беспокойные глаза.

Это ведь не шутка.

Он переезжает! С перспективой обзавестись в столице жилплощадью, которая вместит всю его семью в случае необходимости.

А я?..

Что буду делать я?

Я не собираюсь переезжать. Я не могу оставить маму и Ваську! В нашей семье черная полоса, и она не рассосалась, только чуть притихла.

Он и не звал меня с собой…

— Ты слышала, что я сказал? — рушит он мои мысли, опустив лицо так, чтобы я наверняка его слышала за грохотом музыки вокруг.

— Ты много чего наговорил сегодня…

— Да, я человек-разумный. Мне свойственно разговаривать.

— Не юродствуй… — выпаливаю сдавленно.

— А ты немного притормози свой трафик, — советует. — У тебя сейчас микросхемы сгорят.

— Я человек-разумный. Мне свойственно думать и анализировать!

Прикрыв глаза, он делает глубокий вдох, будто набирается терпения.

С ним мне тоже нужно много терпения, но ведь я смирилась!

— Дай мне два часа, — просит, встречая мой упрямый взгляд. — Осилишь такую задачу?

— Как скажешь… — шепчу вяло. — Отпусти, мне нужно в туалет…

Его рука сгребает в кулак джемпер у меня на талии, заставляя оставаться на месте. Прижавшись щекой к моему виску, Фролов тихо смеется и сообщает:

— Провожу.