– Я ничего не делала! Вы не докажете! – выкрикивает она в отчаянии.

– Кому ты собираешься что-то доказывать? Тут тебе не суд. Мало тебе было моего сына? Я тебе ясно дал понять – такие шлюхи, как ты, меня не интересуют.

И я киваю ребятам, чтобы приступали, а сам собираюсь покинуть это место.

Но тут слышу в спину последний крик этой суки.

– Это твоя Лея – шлюха! Ты ничего о ней не знаешь!

Что эта сука себе позволяет?

Оборачиваюсь и сильнее стискиваю челюсть. Будь она мужиком, я давно въебал бы ей. Но баб я не бью. Даже тупых и наглых. Для этого у меня есть люди.

Заметив мою реакцию, шлюха довольно улыбается, гордо вскидывает подбородок и зло смотрит на меня.

– Ты думаешь, она такая вся верная? – спрашивает ехидно. – А она трахается с твоим сыном!

Блять. Я чуть не взревел.

– Сука! ты роешь себе могилу! Если до этого у тебя был шанс остаться живой, хоть и покалеченной, то сейчас ты лишилась его! Я же тебя за такое собственными руками удалю, – шагаю уверенно к ней.

Вижу, что она пугается.

Выставляет вперед руку и говорит:

– Сначала посмотри в моем телефоне. В сумке.

Меня кидает в жар. От вида её уверенного лица, смелого выражения и слов. Блять. Она просто ходит по грани.

– Дай сумку, – говорю одному из ребят, не переводя взгляда с шлюхи.

Мне протягивают сумку. Подхожу к столу и просто вытряхаю на него все из сумки.

Хватаю телефон и даю шлюхе для разблокировки.

– Показывай.

Она дрожащими руками хватает телефон, набирает код и начинает листать. Потом поворачивает его ко мне экраном.

– Вот, – произносит слишком уверенно.

И я немею. Дыхание сбивается. Сердце готово выпрыгнуть наружу. Собираю остатки воли и забираю у нее телефон.

Разглядываю теперь уже ближе.

Это хуже, чем авария. Это худший момент в моей гребанной жизни. Полный пиздец.

Зажмуриваюсь на мгновение. Лучше бы я был слепым и этого не видел.

Потом открываю глаза и молча, вместе с телефоном, ухожу.

В поисках успокоения мечусь по комнатам своего будущего дома. Пытаюсь привести мысли в порядок. Но это не про меня.

В одной из комнат смахиваю рукой банки с краской. Они с грохотом падают на пол. Разноцветные брызги разлетаются в стороны и попадают мне на брюки.

Зажмуриваюсь, но перед глазами опять та же картинка. Из телефона этой шлюхи.

Что делать? Бежать к Лее и требовать объяснений?

Конечно, она должна оправдываться передо мной! Но остатками разума в разгорясенной увиденным башке понимаю, что я сам сейчас не в том состоянии, чтобы вести разговор в нормальном спокойном русле. Лея беременна. И неизвестно, во что выльется наша беседа на повышенных тонах.

Пожалуй, вот что. Сначала я поговорю с серым и Данилой.

Может, узнаю что-то новое. Да и успокоюсь.

И потом уже поеду домой. К Лее.

Серого, как обычно, застаю в пока ещё пустом клубе. Он сидит в своем кабинете.

– Гром, что случилось? – с порога спрашивает он. – На тебе лица нет. Проблемы?

– Вот, – сую ему телефон с фотографией.

– Ни хуя себе картинка! – присвистывает серый. – Подожди. Это точно не Фотошоп или ещё какая-нибудь хуйня?

Задумываюсь. Действительно. Такая мысль мне в голову не приходила.

– Чей это телефон-то? – спрашивает серый, переворачивая телефон и кладя его на стол.

– Одной бляди, – бурчу я. – Ей он больше не понадобится.

– Камеры уже смотрел?

– Попросил, чтобы сюда привезли. Не хочу пока к ней ехать. Хочу немного успокоиться.

– Все правильно! – Серый встаёт и наливает нам виски.

– А с Данилой уже говорил?

– Нет пока. Сначала к тебе поехал.

– Мда, ситуация у тебя, Гром, – сочувствует Серый.

Когда привозят записи камер видеонаблюдения, мы с Серым осушаем уже не один стакан виски.

Врубаем видео. И я чувствую, как во мне опять вскипает злость.

На мониторе Лея в какой-то прозрачной тряпке заходит на кухню, где у стены стоит Данил в одних трусах. Что за игры в моем доме в мое отсутствие?!

– А звука что? Нет? – спрашивает Серый.

– Да, блять, – возмущаюсь, – заказали новую систему со звуком. Но там, суки, очередь. Ещё не установили.

– Хуево, – подытоживает Серый. – Ладно, смотрим дальше.

А дальше происходит то, что заставляет меня швырнуть стакан в стену.

– А она не очень-то сопротивляется, – рычу я, когда Данил пытается просунуть свои пальцы Лее в рот.

– Не, ну, тут видно, что она не хочет, братан, – спорит со мной друг.

Мы несколько раз перематываем видео, разбирая его на детали.

– В общем, надо поговорить с героями этого видео, – заключает Серый. – Где Данил?

– Пока здесь, в Москве. Не уехал ещё.

– Давай к нему! Я с тобой!

Едем с Серым к Даниле. Он оказывается дома. Сонный открывает дверь.

Я с порога толкаю его в грудь так, что он оказывается у противоположной стены.

– Ты чего, пап? – сразу же просыпается он.

– Больше некому хер свой засунуть? – рычу и надвигаюсь на него. – Какого хуя ты лезешь к Лее.

– Я не лезу к ней! – кричит он, отделяясь от стены и пятясь назад. – Нужна она мне больно.

– А это что?! – достаю телефон и тычу ему в морду фотографию.

Данил меняется в лице. Судорожно сглатывает. Потом смело переводит взгляд с телефона на меня, расправляет плечи и уверенно произносит:

– Это она! Сама ко мне полезла! Я сначала говорил ей, что не надо. А она продолжала крутить передо мной неприкрытым задом. Ну, я и повелся. Я же не железный и не такой сильный как ты!

Он говорит это все таким решительным и уверенным тоном, что я вначале теряюсь от услышанного и даже почти трезвею.

Но потом понемногу прихожу в себя.

– Я видел записи камер наблюдения, Данил, – говорю я и жду его реакцию.

Он бледнеет.

– Они у меня по всему дому. И только я знаю, как и где их можно отключить. Ты об этом не подумал, когда пытался вставить свой отросток в рот моей женщины?

Умалчиваю о том, что на записи нет звука и что меня самого одолевают сомнения. Хочу видеть его реакцию и подтвердить или опровергнуть свои догадки.