Та пока в девон не спешила. Неизвестно, правда, как это должно проявиться. Просто исчезнет? Мне казалось, сначала она начнет мерцать и переливаться радужными красками. В «Сумеречной зоне» путешествия во времени всегда сопровождались спецэффектами.

– Естественно. И куда быстрее, чем наша подлодка. Смотри: возьмем две резинки – одну растянем на метр, а вторую на пару миллиметров. Ну и где больше сила натяжения?

– Понятно. – Я задумался. – Но тогда остается дождаться, когда субмарина вернется?

– Другими словами – когда Конрад Вайн взорвет мост.

– Не понимаю, почему он до сих пор этого не сделал?

– Другой капитан так бы и поступил. Но Конрад Вайн будет ждать, когда по мосту пойдет поезд.

– Значит, есть шанс, что он не успеет? – с надеждой спросил я.

– Есть, – кивнул Отто. – Но я бы не стал полагаться. Ты знаешь, на сколько он к нам пожаловал? Я – нет. Может, он уже вернулся, а может, задержится и на пару дней. Следующий поезд пойдет вечером. Кстати, пассажирский поезд…

Я уставился в окно. Отсюда мост не виден, но вдалеке я разглядел коричневую гладь реки, бликующую в лучах осеннего солнца. Тиха и спокойна. И не скажешь, что в глубинах притаилось чудовище. Стальной левиафан, ждущий добычу.

– Надо сообщить властям, – сказал я. – У них должны быть средства выследить подводную лодку. Глубинные бомбы, специальные самолеты… Проклятье, пусть остановят поезда!

– Сообщить властям? – Отто криво усмехнулся. – Флаг тебе в руки – телефон в гостиной. А я послушаю, как ты будешь объяснять, откуда здесь взялась чилийская подводная лодка.

– Тогда надо самим перегородить рельсы, – предложил я. – А лучше взорвать пути…

– Конечно! Не дадим Конраду Вайну пустить под откос наш поезд. Пустим его сами!

– У тебя есть другой вариант? – сорвался я. – Предложил бы, вместо того чтоб критиковать!

К чести Отто, он остался спокоен.

– Пока нет, – сказал он. – Но это не повод пороть горячку. У нас есть немного времени подумать…

Именно в этот момент со стороны реки донесся гулкий грохот. Потом еще и еще… Спустя секунду я понял, что стреляет пушка.

Не сговариваясь, мы с Отто выскочили из комнаты. Скатились по лестнице кубарем, толкая друг друга и перескакивая через ступеньки. Проклятье! Неужели Конрад Вайн не стал дожидаться поезда? Или хуже – незапланированный состав? Почему именно сегодня?! Ясно одно – надежда на то, что субмарина сама вернется в свое время, так и осталась надеждой.

В дверях мы столкнулись с моей матерью.

– Вы слышали? – взволнованно спросила она. – Что это было?

Я замялся.

– Гости из прошлого, – сказал Отто. – Чилийская субмарина.

Мать сурово посмотрела на меня. Я отвел взгляд.

– По кому они стреляют? – спросила она.

– Надеюсь, только по мосту… – развел руками Отто.

– По какому мосту?! Стреляли в противоположной стороне!

Мы с Отто переглянулись.

– Но там ничего нет, – сказал я. – Одни болота.

Отто нахмурился.

– Значит, они нашли себе цель…

Признаться, я так и не понял, что он имеет в виду. Следом за матерью мы поспешили в сторону реки, не подумав о том, что можем встретить субмарину и оказаться следующей мишенью. К счастью, когда мы вышли, подлодки не было. Левиафан затаился, но в том, что он здесь побывал, не было сомнений. Берег изуродовали глубокие воронки, уже заполнившиеся мутной водой. Серая грязь мешалась с комьями болотной травы. Жуткое зрелище, словно какой-то великан в приступе безумия скомкал и изорвал берег, как листок бумаги.

Мать схватила меня за плечо так сильно, что мне стало больно, но я не стал высвобождать руку.

– Это… Это же… – Она задыхалась, не в силах подобрать слова. Но я понял, что она хочет сказать.

В одной из воронок в грязи лежало переломанное тело мятного пони. Обернувшись, я увидел в соседней воронке окровавленную лошадиную ногу. Медленно я начал считать: три… четыре… пять… Пять мертвых лошадок, включая двух жеребят.

– Твари. – Отто сплюнул.

Меня трясло.

– Но… Проклятье, не понимаю, зачем? Я могу понять мост – война, коммуникации. Но причем здесь пони?

– Помнишь, что нарисовано на лодке?

– О…

– Убийство лошадей – это роспись. Конрад Вайн – самовлюбленный сукин сын. Ему важно, чтобы все знали – это его рук дело.

– Сумасшедший…

Мать оттолкнула меня и, расплескивая грязь, спрыгнула в воронку. Схватив мертвого пони за ногу, она стала вытаскивать его на берег. Поскользнулась, не устояла на ногах и скатилась в коричневую жижу. Грязь на лице мешалась со слезами и лошадиной кровью. Я бросился к ней, но Отто удержал меня.

– Оставь ее, – сказал он. – Сейчас ты ничем не поможешь.

Она вцепилась в стебли прибрежной травы и вырвала большой пласт грязи. Размахнувшись, зашвырнула его далеко в реку. Волны подхватили крошечный островок и понесли по течению.

– Пойдем, – сказал Отто. – Надо успеть придумать, как остановить эту сволочь, а времени у нас нет.

– Ты хочешь оставить ее здесь? – Я кивнул на мать. – А если Вайн вернется?

– Не вернется. Он наверняка затаился: думает, что его будут искать. Ей же нужно проститься – для нее пони были как родные.

Всю дорогу до особняка мы молчали. Не знаю, о чем думал Отто, но у меня перед глазами стоял образ оторванной лошадиной ноги. Я никак не мог от него избавиться – до конца дней он будет сниться мне в кошмарах.

– У тебя есть взрывчатка? – спросил я, когда мы сидели на кухне. Отто разлил бурбон, но я так и не сделал ни глотка. Тупо смотрел на стакан, а видел воронки от выстрелов.

– Динамит для рыбы? – уточнил Отто. – Нет. Я предпочитаю честную рыбалку.

– Жаль, – вздохнул я.

– Думаешь, подводную лодку можно потопить парой шашек динамита? Бабах – и она всплывет стальным брюхом кверху?

Я пожал плечами. Мысль и в самом деле глупая. Что могут сделать два безоружных человека против боевой субмарины? Помнится, Питер О’Тул в одном фильме оказался в схожей ситуации. Но у него была бомба, гидросамолет и корабль. У нас же – резиновая лодка да пара удочек.

– Нужно устроить так, чтобы подводная лодка вернулась в свое время до того, как по мосту пойдет поезд, – сказал Отто.

– Есть идеи?

– Пока нет. Субмарине нужен толчок… Осталось понять – какой?

Я уставился в стакан. Не я первый, кто ищет там ответ. Странно, что я его нашел.

– Рыба, – сказал я.

– Что?