– Представьте себе – ничего! За утро я успела допросить всех, чьи имена мы получили вчера вечером, но ни один из них не знал об артефакте, некоторым лишь был известен сам факт покупки.

– Либо кто-то из них врёт… – отметил я.

Девушка неопределённо махнула рукой и поджала губы:

– Я привыкла изобличать ложь, Август. Не думаю, что я столкнулась с бесподобным актёром, способным скрыть свои эмоции.

– Поверим тебе на слово, Салли.

– И что это означает? – спросил Истериан.

– А это означает то, что наша теория о замешанности в этом какого-то влиятельного махинатора не подтверждается, но это пока, – задумчиво проговорила Салли, вперив взгляд в потолок, – Мы, как и все, могли упустить ещё одну личность, с которой покойный Борн был знаком.

– Либо об артефакте узнали иным образом… – я только сейчас вспомнил одно обстоятельство.

Истериан и Салли с интересом ждали от меня продолжения.

– Я же уже говорил, что один из аронакесов умеет читать мысли.

– Если так, то это сразу отрезает нам все ниточки, – досадливо заметила Салли, – Так или иначе, но на заказчика напрямую выйти не получается. Думаю, проще будет сделать это через исполнителя.

– Поймаем Хестера?

– Попробуем.

– Но как нам его искать? – растеряно пробормотал Истериан, – Мы не знаем ни где он может находиться, ни его целей, ни мотивов.

– Нужно раздобыть его досье, – размеренно произнесла утренняя гостья, – Из него мы можем вычленить что-то интересное.

Я встал и подошёл к окну, чтобы следить за пустой улицей, и попутно кинул вопрос в воздух:

– А почему мы не сделали этого раньше?

– Оно засекречено, – безапелляционно выдала Салли, взметнув тонкие брови вверх, – И достать его будет непросто.

– Досье у сантибов? – оживился Истер.

– Хуже, – заговорщически понизила голос девушка, – Оно всё ещё в Соборе Святого Грегора.

Тут не просто хуже, тут во много тысяч раз хуже! Я даже скривился, выслушав заявление Салли. Священники – народ особый, а церковь – довольно специфичная структура. Все её дела, в том числе и документация, считаются неприкасаемыми и недоступными никому. Даже правительство не в праве требовать от них выдачи разного рода бумаг, что говорить о частном детективе… Единственный способ добраться до документов церкви – украсть, но… сами понимаете, что такое красть у церкви её собственность. Это значит плюнуть в лицо многим…

Если вспомнить, с Орденом так поступили, не поведя бровью, но это не даёт мне повода сделать ответное. Я категорически против.

– И как их оттуда достать? – я до последнего верил, что у Салли есть альтернативный вариант.

Но нет.

– Украсть, – безразлично ответила Салли, чем вызвала у меня сильную вспышку гнева.

– Я против!

– Иначе никак, Август, и ты это понимаешь, – гнёт своё детектив Фер, – Мне, точнее даже нам всем, нужно, чтобы ты выкрал досье из Собора.

– Я не стану этого делать! – я практически орал.

– Так нужно! Жизни людей и поимка преступников важнее, чем религиозные нормы!

– К тому же ты атеист! – включился поддерживать девушку Истериан.

– Послушайте, я не собираюсь ничего красть из Собора, и ни одно ваше слово не изменит моего решения! – с налитыми кровью глазами закричал я на коллег, – И дальше мы эту тему обсуждать не будем!

Я поспешил покинуть гостиную и вышел в коридор, собираясь закрыться от этих людей в кабинете, но на середине пути изменил своё решение. Накинув пальто и шляпу, я вышел из дома на ненастную улицу, громко хлопнув дверью.

В парке всегда тихо. В обеденное время людей приходит немного и можно смело рассчитывать на покой и уединение.

В маленьком прудике, на гладкой поверхности которого лениво плавают листья-кораблики, нет ни единой птицы. Очевидно, пернатые почувствовали надвигающийся холод и уже приступили к организованной миграции.

Моя лавочка одна на ближайшие сто ярдов. Я забрался в довольно укромный парковый уголок, оборудованный для простых прохожих не так хорошо, как в центре. Надо мной склонился сутулый тощий столб с фонарём, который, судя по разбитому состоянию, уже давно никто не зажигает и даже не подумывает.

Должно же быть хоть что-то святое… Хоть что-то… Один человек многие годы потратил на изобретение газового фонаря, другой потратил немало сил на выковку фонарного столба, мэрия ежегодно отчисляет определённые суммы на зарплату фонарщикам, а фонарщики каждый вечер обходят и зажигают десятки фонарей. И все их труды сводит на нет меткое попадание камнем…

Церковь свята. Я не верю в Бога, но понимаю, что для сотен и даже сотен тысяч людей вера очень важна, она даёт им силы, надежду, уверенность. Для всех них она так же свята, как для нашего Ордена человеческая жизнь, а может, даже больше, не могу знать. Церковь – это что-то неприкасаемое, возвышенное, на стабильность которой, на её устои, на её порядок нельзя посягнуть! И это очевидно неверующему…

Должно же быть что-то святое…

Возможно, за это я и не люблю ни Гольх, ни Альбион. Люди здесь слишком самоуверенны в себе, чтобы, не задумываясь, топтать то, без чего ещё вчера мир невозможно было представить.

А ведь должно же быть что-то святое! Но не деньги же! Бог, стоит поверить, будет у каждого, а ялеры не притянет ни одна вера! Бога нельзя растратить, потерять или пропить. Почему-то, это понимает неверующий…

И ещё сектанты. Верить в кровь и насилие, молиться на отрубленном мизинце и отдавать душу на растерзание душе демона… Ещё никогда я не видел такого гротескного облика религии. Проклятые еретики носят широкополые шляпы, думая, что это чёрные нимбы.

Но даже ради возможности остановить их я не готов сам плюнуть на церковь.

Минуты тянутся одна за другой, словно вагоны перегруженного состава в гору. Не по себе, хочется пойти и проломить кому-нибудь голову.

Спустя какое-то время меня одёрнул негромкий приятный голос:

– Август.

Детектив Салли Фер выследил меня и здесь. Странно, желания как следует наорать и проучить девчонку нет. Я уже устал на неё злиться. Теперь это лишь слабый бессильный гнев:

– Чего вам? – гневно выплюнул я.

– Мы же условились говорить на ты, – мягко, чтобы ненароком не вывести меня из шаткого равновесия, напомнила Салли.

– Сейчас я, чёрт возьми, не хочу обращаться к вам на ты!

– Воля твоя, Август…

– И вы ко мне не смейте! – предупредил я девушку.

– Хорошо, Август, воля ваша! – легко согласилась Салли, – Пройдёмся?

– Куда вам не терпится пройтись?