— Рад, что нашли время приехать, — протянул бате руку и почувствовал, что в мгновение что-то изменилось. И только когда оказался в медвежьих объятиях Богданова-старшего, понял что.

— Сын, ты прости меня, — зашептал он над макушкой, сжимая меня так, что ребра затрещали, и на глазах от боли выступили слезы, — я ж хотел как лучше, но видишь, как все вышло. Все же к лучшему. И вы с… — он запнулся, видимо, не знал, как правильно назвать Дашу.

— Да, с Дашей, — ответил охрипшим голосом. — Пап, отпусти, не позорь меня, а? Мне ж потом с этим жить, если что.

— Даня, мальчик мой, — наступила очередь мамы, — ты прости дурака этого непутевого…

— Мать, мать, полегче на поворотах. Я, может, и не путевый, но далеко не дурак, — вступается батя за свою поруганную честь.

— Так, родители, — порывисто обнимаю маму, целуя в щеку, — давайте сразу все обговорим на месте: я на вас, а точнее — на тебя, пап — зла не держу, и спасибо тебе — в какой-то степени ты действительно помог, этого не отнять. Но дело не только во мне, но еще и в Даше. Мы с ней, конечно, общались на эту тему, и она сказала, что попробует… все забыть, — делаю акцент на этих словах, — но это не точно.

— Ну, насчет твоей бабенки… — отец осекся, встретив мой взгляд, — девушки? Жены? Ну что ты на меня смотришь, как на врага народа? А, да-да — к матери твоего ребенка я подход найду, не сомневайся.

— Ага, точно найдет, — шепнула мне на ухо мама, когда мы направились туда, где уже в нетерпении гости перешептывались с Дашей.

— Дай бог, — проговорил я и перекрестился.

Крестины стали начальной точкой сближения двух полюсов. И с каждым праздником, который отмечался в нашей семье, они становились все ближе.

— Да, что есть, то не отнять, — подключается к разговору тесть, врываясь в мои воспоминания.

Никогда не думал, что насколько быстро проникнусь всей этой семейной суетой. И не думал о том, какое это наслаждение — когда дома встречает не пустая тишина холодной квартиры, а наполненный живым теплом семейный очаг.

Покачал своим мыслям головой и усмехнулся. Каждый день в веселом каламбуре, и сегодняшний вечер не стал исключением. Так забавно наблюдать со стороны за тем, как взрослые женщины не могут справиться с маленьким юрким ребенком.

— Сын, вопрос на засыпку, — слышу позади голос отца.

— Давай.

— Давать тебе сам знаешь кто будет, — слышу в его голосе улыбку.

— Бать, что хотел? — С неба посыпались частые капли дождя.[О1] — Черт, осталось совсем чуть… — с досадой хлопнул крышкой гриля.

— Ты разобрался со своей бывшей вертихвосткой? — спросил отец. — Не, ну ты скажи бате, может, помощь нужна?

— Пап, прекрати. Ты заставляешь меня чувствовать себя пацаном. С Энни мы все разрулили. Конечно, все затянулось, я такого не ожидал. Если тебе это интересно…

— Я тебе предлагал урегулировать все это в один момент, — вставил свои пять копеек отец.

— Если бы мне была нужна помощь, я бы обратился. Но с Элиной я не мог поступить, бесчеловечно.

— Эта сучка травила моего внука и твоего сына, между прочим, её надо было прикопать за это где-нибудь в лесополосе…

— Поверь, я бы это сделал, не окажись эти капсулы какой-то гомеопатической хренью. Я все проверил, бать…

— Ну что, други, в дом? Дождь заканчивать не собирается, — говорит пока и неофициальный тесть, хоть, но это только вопрос времени.



— Да-да, Никита Андреевич, заходим, — отвечаю ему и мысленно благодарю за то, что невольно вырвал меня из лап надоедливого тирана.

* * *

После того, как нас в буквальном смысле выпроводили из-за стола, мы с Дашей решили насладиться временной передышкой, устроившись на большом диване.

— Данил, дай руку, — зашептала на ухо Даша заговорщицким голосом.

У меня от неожиданности живот урчать перестал в предчувствии подвоха. Я даже слова не успел сказать, когда она взяла мою ладонь и положила себе на животик.

— Ну-у-у, давай же, во-о-от, прямо сейчас, — затаив дыхание смотрит внимательно мне в глаза, и до меня начинает доходить, что она хочет показать.

Ночью она разбудила меня и сообщила, что чувствуют, как шевелится наша дочурка, а потом мы несколько часов лежали в ожидании повторения, которого так и не произошло. И вот сейчас под пальцами я чувствую слабый, еле уловимый толчок, и крышу сносит от счастья, а легкие распирает от радостного возгласа, который душу в себе.

— Да, — с придыханием отвечаю ей.

Даша снимает цепочку с шеи и стягивает с нее кольцо, которое я ей подарил год назад.

— Надеюсь, твое предложение еще в силе? — неуверенные нотки в ее голосе и слабый румянец, окрасивший скулы, говорят о том, что она сомневается. Сомневается в моем намерении?! Но почему?

— Даша, ты… — у меня не было слов, чтобы охарактеризовать ее вопрос.

— Не сердись, — она наклоняется и целует меня в нос, надевая кольцо на безымянный палец правой руки, — я согласна стать твоей женой…

Я подхватываю ее на руки и кружу по комнате. Звонкий смех Даши отдается эхом в большом холле, пронизывая мое сердце теплом и безграничным очарованием этой девушкой. Поставив ее на пол и тяжело дыша, смотрю прямо в ее глаза, в самую глубину осеннего неба.

— Люблю тебя, — и жадно впиваюсь в губы поцелуем.

Конец