Брайт направлялся к ним, время от времени останавливаясь у небольших группок собравшихся вместе гостей. Не обошел он и группу миссис Финдлейсон, которая, как когтями, вцепилась ему в руку. Весь свет знал, что Брайт нацелился на миссис Финдлейсон и ее богатство. Он и сам знал, что не имеет никакого права флиртовать с другой женщиной, держать с ней пари, вызывать в ней страсть на широкой кровати борделя, преследовать ее.

Он не должен приближаться к ней! Не должен!

Но он приблизился.

К этому времени Порция была ни жива ни мертва.

— — Чем это вы так возбуждены, мисс Сент-Клер? — Он осторожно взял из ее рук веер и помахал им перед ее лицом. — Вероятно, вы просто не привыкли к такой давке?

Порции захотелось обрезать его, напомнив о своем желании никогда больше не видеть Брайта, но она почему-то не осмелилась сделать этого.

— Вы совершенно правы, милорд.

— Вы уже просмотрели вашу Библию? Порция застыла, но смело посмотрела ему в глаза. Сейчас они были скорее золотистыми, чем зелеными, но это были глаза человека, который, целуя ее, наблюдал за ней.

— Я читаю ее ежедневно, милорд, — ответила Порция ледяным тоном.

Продолжая обмахивать ее веером, Брайт посмотрел на девушку с явным недоверием.

— Не прислать ли вам другую Библию? Конечно, с позволения леди Трелин.

Нерисса нервно рассмеялась:

— Библию, милорд? Это что-то новенькое! Вы ударились в религию?

— Религия — удивительно благородное дело, леди Трелин.

Сказав это, Брайт с шумом сложил веер и вложил его в онемевшую руку Порции.

Все трое смотрели вслед удаляющемуся Брайту.

— О чем он говорил? — поинтересовался лорд Трелин.

— Ничего интересного, милорд, — поспешила заверить его Порция, чувствуя, как у нее кружится голова. Это от духоты или от самоуверенности Брайта? Почему он так уверен в себе?

Она попыталась убедить себя, что это обычная манера поведения таких людей, как Брайт Маллорен. Нерисса изучающе посмотрела на Порцию.

— Однако лорд Брайт абсолютно прав. Ты что-то слишком раскраснелась, и твои щеки горят почти как твои волосы. Впрочем, ты произвела впечатление. Твоя изящная фигурка делает тебя гораздо моложе, чем ты есть на самом деле, и, кроме того, ты удивительно легкая и грациозная.

Нерисса решительно направилась к выходу, и все последовали за ней.

— Спасибо, — прошептала Порция, чувствуя себя школьницей, которую похвалили за хорошо выученный урок.

Они вышли на улицу, и к ним подкатила карета Трелинов.

Впереди их ждал вечер у Уиллби.

Несколько минут спустя Брайт и Эндовер тоже начали спускаться по лестнице.

— Куда теперь? — лениво спросил Эндовер. — Не понимаю, почему мы сегодня решили вести себя согласно правилам приличия и появились в таком скучном месте?

— Теперь мы отправимся на вечер к леди Уиллби. Эндовер остолбенело посмотрел на друга:

— Скрипучее сопрано и пылкие гарпии? Мой дорогой, я начинаю разочаровываться в тебе.

— И напрасно, — улыбнулся Брайт.

— Ах, так! Тогда что же так влечет тебя к Уиллби?

— Спорим, что Трелины направились именно туда.

— При твоей везучести мне лучше принять это на веру.

— Осведомленность, а не везучесть. Именно поэтому я так часто выигрываю. В это время года лорд Трелин удостаивает своим присутствием только несколько приемов. Сейчас они поехали или к Уиллби, или домой. Ставлю на то, что они у Уиллби.

— Сколько? — спросил с интересом Эндовер. Они спустились в холл, и слуги подали им плащи.

— Мой дорогой Эндовер, — сказал Брайт, — ты действительно жаждешь расстаться с частью своего богатства?

— Я хочу, чтобы с ним расстался ты. Спорю, что они не у Уиллби!

— Давай только на сотню, — со вздохом предложил Брайт. — У меня есть чувство жалости.

Они прошли через двойные двери и вышли в ночную тишину.

— Спорю на двадцать пять фунтов, что ты хочешь поговорить с Нериссой без свидетелей.

— Секрет моего успеха в том, что я никогда не держу пари, зная что-то наверняка. Супруг Нериссы ляжет костьми, но не подпустит меня к ней. Я для него bкte noir *. Одному Богу известно, почему.

* Чудовище (фр.)

— Да у тебя же был роман с его женой!

— Мой дорогой, половина Лондона крутила с ней роман, прежде чем он стал ее в чем-то подозревать. Откровенно говоря, мне даже жаль его.

Подозвав факельщика, они направились к дому Уиллби.

— Если не Нерисса, тогда Дженни Финдлейсон, но мне кажется, ты охладел к ней.

— Я начал думать, что мы не подходим друг другу.

— Хвала Всевышнему! Кто же теперь стал объектом твоей любви?

Брайт промолчал, и Эндовер, как бы размышляя, добавил:

— Мне кажется, что ты ухлестываешь за сестрой Апкотта.

— Ухлестываю? Разве это в моем характере?

— Не в твоем характере посещать подобного рода вечера или покупать девственниц.

Брайт удивленно посмотрел на друга. Раньше тот никогда не делал ему подобного рода замечаний.

— Итак, я жду объяснений.

— Они утомляют меня.

— Значит, вопрос не подлежит обсуждению?

— Как ты догадлив.

— Ну, твое дело. Если ты станешь объектом насмешек в клубе, то пеняй только на себя.

Некоторое время они шли молча. Затем Эндовер спросил:

— А что стало с той сказочной амазонкой с Дрезденской улицы?

— Ее брат уехал из Лондона, и она сейчас в надежном месте у своих родственников.

— Быстро сработано даже для тебя.

— Я здесь ни при чем.

Они свернули за угол и оказались на улице, где находился дом Уиллби.

— Итак, — продолжал рассуждать Эндовер, — нас сейчас интересует кузина Нериссы, мисс Сент-Клер. Похоже, из-за нее у тебя не будет скандала, но почему ты раньше не поговорил с ней?

— Из-за своей щепетильности. Ты же все слышал. Я не могу приближаться к ней, пока не докажу, что я не лжец.

— Ах, да, я совсем забыл, — рассмеялся Эндовер. — Кажется, она невзлюбила тебя.

— Она просто заблуждается.

— Неужели? А почему ты не доказал, что говоришь правду?

— Это легко сделать, но мне хочется выбрать подходящее время и место, чтобы потребовать от нее штраф.