— Поздравляю всех с Новым годом!

— Спасибо, Тони, — сказала Фонтэн, болтая пальчиком шампанское в бокале. — Кстати, желаю тебе удачи в новом клубе. Иан теперь будет моим компаньоном в «Хобо», так что поищи себе другого хозяина. Еще раз — удачи, я уверена, у тебя будет все в порядке. Ты, конечно, понимаешь, что здесь тебе больше оставаться ни к чему. Я договорилась, чтобы тебе выплатили жалованье за две недели вперед, так что с завтрашнего дня можешь быть свободен.

О, Господи! Ее лицо вдруг поплыло перед моим взором — злые прищуренные глаза, тонкие губы. Она отвернулась и что-то сказала Иану. Подходящая парочка. Похожи как две капли воды. Иан вжался в кресло, не осмеливаясь взглянуть в мою сторону. Я перехватил обеспокоенный взгляд Ванессы и расхохотался. Неужто они не понимают, что без меня «Хобо» вмиг накроется?

Шум, визг, взрывы хлопушек, снопы искр от бенгальских огней. Все опутаны серпантином, осыпаны конфетти. Меня так и тянуло к моей малышке Алекс. Где она, моя крошка?

Я выбрался на балкон, прикрыв за собой дверь. Отгородился от веселого гама. Холодный воздух прошиб меня насквозь, глаза заслезились. На кой черт я так надрался? Сейчас мне, как никогда, нужна ясная голова, чтобы обдумать происходящее.

Я сел прямо на пол. Между лужами от дождя. Блеск! Я потерял любимую, потерял свой клуб. Что мне теперь делать? Я сидел так, пока не одумался — а какого, собственно, черта? Баб кругом полно, клубов тоже, слава Богу, хватает. Жизнь — клевая штука.

Я вернулся в зал и начал веселиться напропалую. Пил, танцевал, орал до одури, взрывал хлопушки, швырял серпантин и пил, пил, пил…

И вдруг пришел Хэл в сопровождении своей старой вешалки Мамми.

— Привет, Тони, старина! Можешь нас поздравить — мы поженились.

Я посмотрел на Хэла. Последний из великих ходоков попал в сеть. Мамми счастливо улыбалась и висла на его руке. Да, старушка ему в матери годилась.

— Мы прилетели из Рима подписать кое-какие бумаги. Я уже принял дела на студии, о которой тебе рассказывал.

Какой еще студии?

— Прекрасно! — Я попытался улыбнуться. Мамми засияла.

— Тони, дорогой, позвольте познакомить вас с моей лучшей подругой, Дельфиной Коэн из Майами. Она впервые в Европе, и мы с Хэлли хотим повозить ее по Лондону.

Дельфина Коэн оказалась крашеной блондинкой, сильно за пятьдесят. Я кивнул ей. Она в ответ сверкнула зубами. На ней было норковое манто и уйма бриллиантов, очень похожих на настоящие.

Мы сели, я заказал шампанское. Припрыгал Сэм-ми — посмотреть, что у нас делается. Мамми и Дельфина вышли в дамскую комнату, а Хэл в ту же секунду вцепился в меня и возбужденно заговорил:

— Слушай, старик, не будь кретином! Я знаю, что это не твой стиль, но покойный муж Дельфины Коэн владел половиной Майами. Он скопытился от инфаркта полгода назад, а Дельфина просто исходит от желания. Не торчать же тебе здесь всю жизнь? Пораскинь мозгами, дружище, это твой последний шанс. Посмотри на меня — я теперь большой человек.

Я посмотрел на Хэла. Он так наширялся, что глаза его совершенно остекленели.

Возвратились Мамми с Дельфиной, и мы выпили еще шампанского. Франко то и дело подбегал ко мне со всякой ерундой, но я велел посылать всех в задницу. «Хобо» отошел для меня в прошлое, пусть другие теперь суетятся здесь и набивают себе шишки.

Я заметил, что у Дельфины пухлые руки, покрытые веснушками. Пожалуй, для старухи она выглядит неплохо. Хочу еще шампанского. Море шампанского.

— Тони, — обратилась ко мне Мамми, — почему бы вам не слетать с нами в Рим на несколько деньков? Хэлли у нас сейчас такой занятой, а нам с Дельфиной нужен сильный защитник. Говорят, итальянцы такие темпераментные — бедная Дельфина заранее боится, что не сможет выйти на улицу.

Бедная Дельфина рассмеялась и затрясла в такт музыке тяжелым браслетом с бриллиантами. На ней было черное декольтированное платье, из которого выпирали довольно внушительные телеса. Интересно, встанет ли у меня на нее? И нужно ли мне это?

Хэл весело подмигнул мне.

— Да, давай махнем в Рим, старина. Будет очень здорово. Что ты на это скажешь, Дельфина?

— По-моему, прекрасная мысль, — улыбнулась она, одарив меня многозначительным взглядом. — Вы поедете?

Я резко встал.

— Да, наверное, я должен прикинуть. Извините, мне нужно проверить, что там делается. Сейчас вернусь. Я бросился в вестибюль.

— С Новым годом, мистер Блейк! — улыбнулась мне Тина.

Завалила еще одна компания — девушки, разодетые как рождественские елки, импресарио и один известный американский актер. Я по привычке поприветствовал их как полагается. Одна из девчонок меня поразила — длинные шелковистые волосы с вплетенными жемчужинами, белый брючный костюм, зеленые с поволокой глаза. Кто-то представил нас друг другу, она улыбнулась и провела язычком по пухленьким розовым губкам. Я ощутил знакомый жар в чреслах, которых мне следовало поберечь для Дельфины Коэн. Зеленоглазую девушку звали Миранда. Я пригласил ее потанцевать. С импресарио и актером пришли еще три девицы, так что никто не возражал. По моему сигналу Цветик поставил «Зажги мой огонь»в исполнении Хосе Фелисиано. Миранда сразу прижалась ко мне всем телом — высокая, мягкая, податливая. К черту Дельфину Коэн со всем ее богатством!

Ну, вышибли меня из «Хобо»— что из этого? Наверняка подвернется что-нибудь подходящее — и мне не придется себя продавать. А если нет? Не беда, жизнь есть жизнь. В конце концов буду опять мыть тарелки.

Девушка, что танцует со мной, конечно, не Алекс, но, безусловно, красавица. Нежная кожа, пылкий взгляд.

— Вот уже не ожидал, что познакомлюсь сегодня с такой, как вы, — прошептал я, привлекая ее еще ближе.

— Я тоже, — тихо рассмеялась она. — Я только вчера прилетела из Нью-Йорка. Мне говорили, что все англичане такие чопорные и заносчивые.

— А что вы теперь думаете?

В ответ она прижалась ко мне еще сильней. Мы танцевали и танцевали. Хэл уже давно ушел со своими выдрами. «Мудак ты! — бросил он мне на прощание. — Променял прекрасное будущее на е…ю».

Фонтэн ушла в три часа, сопровождаемая всей своей свитой. Иан Теин пресмыкался перед ней, словно лакей.

Как ушла моя Алекс, я не видел. Да и не хотел видеть. Я мечтал об одном — забыть ее навсегда.

Мы с Мирандой покинули «Хобо»в шесть утра. Она тащила целую связку воздушных шариков, и мы прошагали пешком по опустевшим лондонским улицам прямо до моей берложки.

Лицо у Миранды замечательное — серьезное и вместе с тем очень сексуальное. Тело упругое, мальчишеское, с маленькими грудями. Мне пришлось распутывать ее длинные волосы, когда я захотел поцеловать нежные сосочки.

— А я только что расстроила свою помолвку, — сказала Миранда. — Мой жених мог спать со мной только в «групповухах». А меня от них просто тошнит. Отец сказал, чтобы я улетела куда-нибудь и забыла его. Отец оказался прав. О-оо, как хорошо!