Волоколамов дал две короткие очереди.

– Стреляли четверо.

– Один, видимо, бережет патроны.

Он дал еще одну очередь – и тут же раздалась ответная пальба. Но теперь стреляли не в меня, а в капитана. И снова четыре ствола.

– Достал кого-нибудь?

– Нет, я отвлекаю их внимание, чтобы вы пройти смогли.

– Мне уже идти нельзя. Нужно проконтролировать подъем. Отпусти их. Работай по тем, что впереди. Кстати, этих пятерых ты в общий список не включал?

– Нет. Я их не видел. Значит, всего против нас двадцать шесть человек.

– Нормально. Не так уж и много. Патронов хватит.

– У меня запасного рожка нет, в дельталете остался.

– Там я не видел…

– Под моим сиденьем лежал. Может, в «тележке» где-то валяется…

– Стреляй одиночными. Я возвращаюсь к камням.

– Понял.

Волоколамов в самом деле понял, потому что тут же раздались один за другим два одиночных выстрела. В ответ на них со стороны бандитов раздался шквал огня. Происходило именно то, что я и предполагал: бандиты прикрывали свою группу прорыва. Меня огонь со стороны фронта не доставал, и я имел возможность стрелять по группе прорыва. Но я пока берег патроны. Неизвестно, сколько нам нужно будет продержаться. У меня в автомате уже начатый магазин, запасной тоже остался под сиденьем. Когда я выбирался из «тележки», автомат висел у меня на груди. А когда автомат на груди, как-то не думаешь о запасном магазине. Сработала привычка, согласно которой запасной магазин всегда находится в специальном кармане «разгрузки». Но мы с капитаном Волоколамовым, оставив свои бронежилеты, не стали перецеплять ремни крепления наших «разгрузок» и оставили их на базе.

К счастью, ни на одной из моих ног не было украшения в виде гипса, как у Волоколамова, и мне было вполне удобно ползать. И потому вскоре я уже оказался в месте, к которому стремился. У меня не было необходимости подходить вплотную к выложенной мною стене из камня. Но я занял позицию в кустах на уступе, с которого было видно верхнюю часть подъема на нашу скалу. Осталось только дождаться взрыва гранаты и пристрелить того, кто после этого взрыва останется в живых. А потом, если будет возможно, установить еще одну точно такую же «растяжку» – вдруг сюда пожалует следующая порция бандитов…

* * *

Мне было видно, как пять человек, наклонившись, одолевают подъем. Он был крут, и бандиты, помогая себе, были вынуждены опираться руками в колени. Четверо первых были вооружены автоматами. Последний, самый мелкий, автомата не имел, но тащил на плече тубу гранатомета РПГ-7. Если у него нештатная граната, то он в состоянии накрыть нас с Волоколамовым осколками, даже если мы будем на расстоянии пяти-шести метров друг от друга. Штатные гранаты в данной ситуации использовать смысла нет[14]. Уничтожение гранатометчиков в нашей с Волоколамовым ситуации должно стать первоочередной задачей, поскольку попадание такой гранаты даже в дерево над нашими головами чревато градом осколков на наши головы. Прицельная дальность стрельбы из РПГ-7 составляет в среднем триста метров, из РПГ-7Д – пятьсот метров. Судя по тому, что Волоколамов, разглядывая бандитов, не увидел гранатомет, это был РПГ-7Д, который можно разобрать для удобства переноски. Значит, нам следует быть осторожнее, не подпуская гранатометчика близко. Впрочем, бандиты, как правило, начинают стрелять из гранатомета с дистанции метров в пятьдесят… В любом случае следует быть осторожнее.

– Никифорович, как дела? – спросил я, не слыша стрельбы.

– Их не видно, Тридцать Первый. Попрятались. Ждут, видимо, действий обходной группы. Не хотят зря под пули соваться.

– У меня тут снова гранатометчик. Судя по всему, РПГ-7Д. Если увидишь впереди такого, выбирай его сразу.

– Опять гранатометчик! Сколько же их в банде?

– Хаттаб требовал, чтобы гранатометчик был в каждом джамаате. Значит, должно быть три. Одного я сверху подстрелил. Один здесь. Может быть, один против тебя. Но не исключено, что их больше. Попал в руки ящик с гранатометами, вооружили всех, кому досталось… Сколько их в ящике, не помнишь?

– У гранатомета индивидуальный ящик.

– Значит, несколько ящиков… Будь осторожнее.

– Понял, командир. Как там ваши подопечные? В зоне видимости?

– Идут… Все, Никифорович, у меня трубка звонит.

Я не отговаривался, прекращая разговор. У меня в кармане в самом деле завибрировала трубка мобильника. Вытаскивал я ее аккуратно, без резких движений, чтобы не привлечь внимание противника.

– Тридцать Первый! – голос генерала раздался раньше, чем я успел поднести трубку к уху. – Ты где?

– Ведем бой, товарищ генерал, – отозвался я. – Если вынужденно прерву разговор, не обессудьте, это будет боевой необходимостью.

Пятеро бандитов уже подходили к финишной черте, за которой была их смерть, а мне отводилась роль черного ангела, провожающего их в преисподнюю. Я внимательно следил за происходящим. С места моего наблюдения не было видно сооруженной нами изгороди, но с другой точки мне не было бы видно подъем.

– Понял тебя. Пока слушай. Два боевых вертолета обещают выделить в течение часа…

– Расплывчатая формулировка, товарищ генерал.

– Да, так и сказали, в течение часа. Это может значить, что через пять минут вылетят, а может, что и через пятьдесят девять. Но лететь им недолго. Час продержишься?

– Продержимся, товарищ генерал.

– Теперь – неприятное…

– Минутку, товарищ генерал, подождите. С неприятностями потом…

Я положил трубку на камень и поднял автомат. Идущий последним в группе гранатометчик остановился, глядя вперед. Значит, первый уже полез на каменную ограду. Пора бы ему уже и показать, как он умеет летать…

Я не видел, но предположил, что передовая группа стояла перед каменной преградой плотно. Если бы они вытянулись цепочкой, то нижний стоял бы намного дальше; а если собрались тесно, значит, обсуждают появление сооружения, которого здесь раньше не было. Каменный забор вполне можно принять за бруствер. Но поскольку из-за этого бруствера никто в них не стрелял, бандиты предположили, что у нас просто не хватило сил перекрыть все возможные точки. Недавний плотный обстрел скалы, как посчитали бандиты, сыграл свою роль. И потому они решились перебраться через стену…