— И как это получалось? Предмет?

— Дар убеждения.

— И что этот Гордеев?

— В пятерке самых богатых людей мира.

— Я в смысле… Тоже болеет?

— Не сомневаюсь. Странно, что он до сих пор не обратился ко мне.

Нестор расплылся в улыбке, но, увидев, что Маруся никак не отреагировала на шутку, снова стал серьезным.

— В той или иной степени нездоровы все обладатели Предметов. Зависит это и от мощности Предмета, и от, скажем так, частоты его применения. Так вот… Исцеление — одно из самых сильных свойств, поэтому рано или поздно я превращусь в живой труп… А потом и не в живой…

— Профессор говорил, что ящерка — главный предмет.

— Да. Это так. Саламандра… Помимо того что это самый сильный предмет из известных, он к тому же нейтрализует действие других Предметов. То есть с ней ты можешь обладать и пользоваться любым количеством артефактов. Ненавижу это слово, но, кажется, в книгах они называются именно так.

Маруся нащупала ящерку в кармане халата и сжала в руке.

— Значит, вам нужна моя ящерка?

— Да. Саламандра сможет нейтрализовать губительное действие Скарабея. Она не даст мне умереть.

— И вы будете исцелять людей.

— Да.

— Нести добро?

— Да.

— Спасать мир?

— Да.

— Ясно! Знаете что? Меня тошнит от этой вашей тусовки, — честно призналась Маруся. — Вы все говорите громкие слова, спасаете мир, желаете добра и убиваете все, что встает у вас на пути, — лишь бы только заполучить власть.

— Но я не из «этой вашей тусовки». Я друг… — воспротивился Нестор.

— Еще один друг? Которому нужна ящерка? По дружбе?

— Я же объяснил для чего…

— Еще вчера я думала, что у меня есть друзья, а они предали меня. Каждый следующий человек пытался меня либо убить, либо обмануть. А вы мне своими сказками окончательно мозг вынесли!

— В жизни всегда так.

— Только не в моей!

Маруся извлекла из кармана Саламандру и Морского Конька, взяла Нестора за руку и вложила оба Предмета в его ладонь.

— Вот! Надеюсь больше никогда вас не увидеть…

Нестор с изумлением посмотрел на Предметы, словно не в силах поверить в то, что только что произошло.

— Теперь я могу идти? — с вызовом спросила Маруся.

— Что? Да… Да, конечно… — Нестор протянул свободную руку и надавил на панель.

Лимузин остановился.

Маруся пнула дверцу, и та послушно отползла в сторону. В салон ворвался горячий влажный воздух. Маруся вылезла из машины и огляделась по сторонам. Куда идти и как добираться домой — непонятно. Босиком, без телефона, без жетона… Тем не менее, избавившись от Предметов, она испытала невероятное облегчение, будто расторгла тот самый дьявольский контракт…

— Стой!

Маруся обернулась и посмотрела на Нестора.

— Позволь хотя бы вывезти тебя отсюда.

— Куда?

— Куда захочешь. В Сочи! В Москву! Или ты решила остаться жить в Шанхае?

Маруся закрыла лицо руками. Вернуться домой. Плюхнуться на кровать и спать неделю, пока все увиденное за эти три дня не превратится в кошмарный сон, который закончится, как только Маруся откроет глаза. Гулять по Москве, ходить на дискотеки, болтать с подружками, заказать самую большую пиццу в городе и съесть ее в одиночестве, глядя какое-нибудь старое кино…

— Ну так что?

Маруся поправила полы халата, затянула пояс потуже и залезла обратно в лимузин.

— Отвезите меня в аэропорт… Пожалуйста.

— Вернешься в Москву? — участливо спросил Нестор.

— Да. Но сначала в Нижний.

Нестор удивленно поднял брови.

— У меня там машина.

Нестор понимающе кивнул, и лимузин медленно тронулся с места.

В Нижнем шел дождь. Маруся вылезла из такси, которое благополучно доставило ее из аэропорта, опустила ноги в жидкую грязь и попыталась вспомнить, где здесь парковка. Перед глазами возникла картинка с картой — если администрация находилась по центру, а дома справа, то парковка должна была быть где-то сразу за домами. Вполне возможно, что если она двинется прямо через сад, то выйдет именно туда, куда ей нужно.

И без того раздолбанная тропинка теперь стала вообще едва проходима. Ботинки скользили по глине, спотыкались о камни и путались в высокой траве.

В саду темно и пусто — логично, по такой-то погоде. Оно и к лучшему, меньше шансов кого-нибудь встретить. Маруся свернула с тропинки и побрела вдоль забора, раздвигая руками кусты и стараясь думать о чем-нибудь приятном.

Она вспомнила, как перед каникулами поспорила с одним парнем, что угонит мусоровоз. В четыре часа утра, когда машина подъехала к подъезду, Маруся выбежала из засады и, размазывая слезы по лицу, просила спасти котенка, который застрял между веток на дереве. Едва водитель вылез, она мигом запрыгнула в кабину и погнала страшный светящийся грузовик к небоскребам Москва-Сити, где ее уже ждали друзья. А потом они веселились до такой степени, что Маруся даже не поняла, как очутилась дома с полными карманами полароидных снимков (боже, и где они раскопали эту камеру?), а потом, потом пришла милиция, и папа, который только что вернулся с международного экономического форума… Как же он тогда кричал!

— Ударит!

Маруся остановилась. В ее мысли внезапно ворвался детский крик; она вернулась в дождливый Зеленый город.

— Не ударит!

— Ударит!

Что-то знакомое… Маруся выглянула из-за кустов и увидела угрюмо стоящего или, правильней сказать, стоящую под проливным дождем мамонтиху. Митрич низко склонила голову, уткнувшись хоботом в траву, а откуда-то из-под ее брюха раздавались звонкие детские голоса:

— В дерево ударит, а сюда не ударит!

— А чем мамонт отличается от дерева? Он что, не проводник?

— Проводник.

Маруся подошла ближе, наклонилась и заглянула под густой шерстяной навес, где сидели уже знакомые мальчишки-экспериментаторы.

— А ты говоришь, не…

Один из мальчишек прервался на полуслове и уставился на Марусю.

— Привет, — вежливо поздоровалась Маруся.

— Она живая? — чуть менее вежливо спросил мальчишка у своего оппонента, показывая на Марусю пальцем.

— Похоже, что живая, — кивнул второй.

Этот короткий диалог необычайно расстроил Марусю. В голове возникла гнетущая мысль, что все ученики этой проклятой школы знали, что она всего лишь жертва, которую обманом затащили сюда, чтобы продать. И вот теперь, снова увидев ее, они удивляются и думают…