В 1927 году дискриминационные меры остаются направленными так же, как и в предшествующие годы, на социально чуждых. Относительно социально близких власть в этот период даже некоторым образом берется за решение проблем, связанных с отсутствием у выселяемых из ведомственных домов какого бы то ни было жилища. Делается это опосредованно, через администрацию предприятий и учреждений — власть разрешает предприятиям и учреждениям (при выселении в административном порядке) выдавать выселяемым рабочим и служащим краткосрочные денежные кредиты, необходимые «для удовлетворения упомянутых лиц жилой площадью»[679].

В январе 1928 года выходит постановление ЦИК и СНК СССР «О жилищной политике», в котором нетрудящиеся из числа социально чуждых, подвергаются еще большему давлению. Им запрещено селиться в муниципальные дома, а тех, кто живет на нетрудовые доходы, выселяют, не продлевая с ними договора о найме помещений: «Заселение освобождающихся помещений в муниципализированных домах лицами нетрудовых категорий должно быть прекращено; в отношении лиц нетрудовых категорий, доход которых, облагаемый подоходным налогом, превышает 3000 рублей в год, срок найма помещений после 1 октября 1929 г. не может быть продлен»[680].

Причина такого давления на социально чуждых нетрудящихся заключается в том, что власть, испытывая острую потребность в рабочих руках, осуществляет очередную попытку вовлечь в производственную деятельность все большие и большие массы народа. Но не за счет улучшения условий труда, не за счет увеличения оплаты, не за счет использования форм материального стимулирования, а так, как ей это делать проще и привычнее, — принудительно. «Нетрудящиеся», во-первых, не работают, во-вторых, занимают жилую площадь, на которой могли бы быть размещены так необходимые власти «трудящиеся», поэтому нетрудящимся предлагается или идти работать, или освободить жилплощадь для вселения в нее тех, кто работает.

В апреле 1929 года, как мы указывали, выходит постановление ВЦИК И СНК РСФСР, которое не только ограничивает проживание лиц нетрудовых категорий в муниципализированных и национализированных домах, но и резко дискриминационно обращено на социально чуждых, в частности, на бывших домовладельцев, которых предписывает выселять из домов, в которых они живут[681]. В документе подчеркивается: «Президиумам городских советов и местным исполнительным комитетам в городах и поселках надлежит не позднее июня 1929 г. издать местные постановления о выселении лиц нетрудовых категорий из муниципализированных и национализированных домов, а также о выселении бывших домовладельцев из ранее принадлежавших им муниципализированных и национализированных домов. (...) В случае отказа подчиниться постановлению выселение произвести административным путем»[682]. Причем следует заметить, что выселение бывших домовладельцев преследует не столько цель высвобождения жилплощади (в Ленинграде, например, выселение высвободило лишь смехотворно малый объем жилплощади — 500 кв. м жилой площади[683]), сколько принуждение нетрудящихся бывших домовладельцев к поступлению на работу и к укреплению тотальной зависимости населения от руководства предприятиями и учреждениями. Исходя из этого, НКВД в середине декабря 1929 года предлагает Откомхозам рассмотреть вопрос о расширении списка категорий лиц, подлежащих выселению. В ответ Ленинградский Откомхоз предлагает включить в него «частных арендаторов»[684], то есть тех, кто проживает независимо от власти — самостоятельно арендует жилплощадь, а не по направлениям администрации или коммунальных отделов (которые, кстати, выдают ордера на заселение лишь на основе запросов администрации предприятий).

Еще одной причиной усиления давления на социально чуждые элементы является отрыв молодой части населения от семьи. Они не должны разделять взгляды старшего поколения из числа социально чуждых. У них должна быть своя судьба, не зависящая от судьбы нетрудящихся родственников. Так, например, Инструкция НКВД и НКЮ № 167/65 от 15/V- 29 г. «По применению постановления ВЦИК и СНК об ограничении проживания лиц нетрудовых категорий в муниципализированных и национализированных домах и о выселении бывших домовладельцев из муниципализированных и национализированных домов» специально оговаривает направленность действий на то, чтобы отделить молодое поколение от старого, поощрить устремленность молодежи на уход из семьи, на максимально полное включение в трудовые коллективы, переход молодежи на финансовое самообеспечение, на обретение «новой семьи» в лице товарищей по работе и снятие с себя заботы о находящихся на его иждивении неработающих родственников. Инструкция предлагает дифференцированно относиться к членам одной и той же семьи — работающим и неработающим: «Выселение не распространяется на членов семей, если они имеют самостоятельные трудовые источники дохода и оплачивают жилую площадь, занимаемую ими, самостоятельно»[685]. И наоборот — Ленинградский областной отдел коммунального хозяйства инструктирует райкоммунотделы: «Облоткомхоз ставит РКО в известность, что все взрослые работоспособные члены семьи из числа лиц нетрудовых категорий, хотя бы в настоящее время они и проживали на средства трудящихся и на площади последних, подлежат выселению»[686].

Нажим на рабочих и служащих посредством жилья особенно обостряется в начале 1930-х годов, когда, оказавшись перед массовым нежеланием трудящегося населения самоотверженно работать на ударных объектах пятилетки, власть начинает предпринимать по отношению к социально близким (рабочим и служащим) те же самые жесткие, дискриминационные меры, которые она применяла в 1926 году к социально чуждым элементам. Причина в том, что производственная (ведомственная) структура организации народного хозяйства и, как следствие, деятельности и жизни людей становится в этот период основной формой руководящего воздействия власти на работающее население и, прежде всего, за счет жилища, которым распоряжается администрация промышленных и прочих предприятий. Работник вне зависимости, к какой категории населения он относится, в случае увольнения «немедленно»[687] лишается при этом места проживания.

Жилище в руках советской власти является главным средством регулирования поведением людей. Предоставление жилища, перераспределение жилища, изъятие жилища, силовое вселение в жилище и принудительное выселение из жилища — все это средства властного воздействия на человеческие массы, причем очень эффективного воздействия, так как жилище является одной из основополагающих потребностей человека, особенно в суровых климатических условиях России. Власть постоянно направляет свои усилия на то, чтобы связать воедино человека, место его работы и жилище; одновременно выработать систему средств, обеспечивающих борьбу с внегородскими неконтролируемыми миграциями и внутригородской текучестью кадров[688], обеспечить единство коллективистских отношений к труду и быту.