— Святое Море, нам конец, — произнесла она в пустоту.

Ответом ей была лишь мерная пульсация Маяка.

Майра сидела за столом как парализованная, пока не зажглись огни. Возиус вышел из спальни и, протерев заспанные глаза, нахмурился при виде бардака.

— Я надеялся, что это был просто кошмар.

— И я, — сказала Майра. Встав, она порылась в кладовке. Достала пакет риса и бутылку миндального молока. — Завтрак?

Брат мотнул головой:

— Я не голоден.

— Я тоже, но надо поесть. Так сказал бы папа.

Возиус нахмурился:

— Он не узнает.

— Пусть не узнает — все равно. Садись. — Она указала на стол. — Сейчас кашу сварю.

Братишка послушался, но его не утешило вялое подобие утреннего ритуала. Он уныло следил за сестрой, как та, еле волоча ноги, бродит по кухне, пытаясь сделать вид, будто все… будто хоть что–то осталось как прежде. Выходило неубедительно.

— Думаешь, он вернется? — спросил Возиус.

Майра встала как вкопанная. В сердце больно кольнуло, и она чуть не опрокинула горячую кастрюлю. В голосе братишки угадывались нотки надежды — он еще не сдался окончательно, но вместе с ними слышалось и сомнение. Сильное сомнение. Майра чуть было сама не расклеилась, а ведь она держалась только ради Возиуса. Если бы не он — осталась бы лежать на кровати пустой оболочкой, без сил и воли, и рыдала бы в подушку.

Хотелось пообещать, мол, конечно, папа вернется. Хотелось исключить даже мысль о том, что, скорее всего, отец в ближайшее время отправится в заплыв по глубинам Святого Моря. Впрочем, она знала: Возиус достаточно умен, чтобы не верить пустым обещаниям. К тому же солги она сейчас, и это аукнется в будущем. Их мир угасал, люди задыхались. Смерть ждала за каждым поворотом. Без помощи отца су бмарину не построить, а значит, путь на Поверхность заказан. Колония потеряла и без того крохотный шанс на спасение.

— Надеюсь, — сказала наконец Майра.

Это была правда. Она действительно надеялась, что Джона вернется. То, что Майра разложила по тарелкам, больше напоминало цементный раствор, чем кашу. На кухне Майре было далеко до отца или Возиуса. Тем не менее она заставила себя поесть, следовало благодарить судьбу и за это подобие пищи — отец, в конце концов, и такой сегодня не получит. Вряд ли ему позволят даже попить. Ели молча, Майра старалась не поднимать глаз от тарелки. Кухонный стол за ночь как будто сделался шире — мест за ним стало больше. «Вряд ли свободное место снова займут», — подумала Майра, откладывая ложку. Есть расхотелось совершенно.

Неожиданно раздался звонок — кто–то пришел. От испуга Майра дернулась и сбила миску со стола. Осколки с остатками каши разлетелись по кухне.

— Снова патрульные? — спросил Возиус.

— Эти вроде в дверь не звонят, предпочитают вламываться без предупреждения. Нет, кто–то другой, но ты все равно иди в спальню… запрись там.

Возиус с облегчением оставил свою порцию каши недоеденной и ушел в детскую спальню.

— И не отпирай дверь, пока я не скажу, — велела Майра.

Лишь когда братишка скрылся в комнате, она подошла к входной двери и подставила запястье под сканер. Замок щелкнул, и дверь отошла в стену. На пороге стоял Калеб: он прижимал к груди матерчатый сверток, из–за спины выглядывали Пейдж и Рикард. Несколько прохожих при виде Майры замедлили шаг, зашептались. «Они уже знают про отца», — подумала Мойра. Значит, новости успели разлететься по колонии. Не говоря ни слова, Майра отошла в сторону, впустила друзей в дом — в коридоре, наполненном спешащими на работу и в школу горожанами, разговаривать было небезопасно.

— Это от Моди, — сказал Калеб, протягивая ей сверток. — Она торопилась на Базар, но позднее обязательно заглянет.

К свертку была прикреплена записка: «Мужайся! Люблю. Моди». Аппетита не было, но уж сладости–то Майра всегда могла в себя запихнуть.

Друзья прошли в отсек, а Майра крикнула Возиусу, что бояться нечего. Рикард с Калебом поставили диван на ножки и прибрались в гостиной, Пейдж принялась оттирать пятна крови. Майра пыталась предложить помощь, но Пейдж отмахнулась, дескать, она с детства привыкла оттирать подобное в Больнице. Все еще не придя в себе от случившегося, Майра тем не менее была благодарна друзьям.

Наконец, наведя подобие порядка, ребята собрались в гостиной: Майра, Пейдж и Калеб устроились на диване, Рикард с Возиусом сели по–турецки на полу. Несколько неловких секунд прошло в молчании.

— Итак… все уже знают, да? — спросила Майра.

Калеб кивнул.

— В коридорах и на Базаре только об этом и судачат. Он мрачно переглянулся с Рикардом с Пейдж. — И… в общем, патрульные арестовали не только твоего отца. Они и Стэна Деккера забрали.

Рикард нервно огляделся:

— Кстати, это еще не все: два дня назад арестовали двойняшек Бишопа. Их сосед рассказал.

— Стелла и Джинджер… — тихо проговорил Возиус.

— Они же совсем дети! — воскликнула Майра. — Всего на год старше Возиуса.

— Это не помешало им арестовать тебя, — напомнил Калеб.

Рикард пристыженно понурил голову:

— Простите, что не предупредил… Патрульные от меня все скрывали. Знали, что я дружу с вами.

— Линч, это не твоя вина. — Майра похлопала его по руке.

— Раз арестовали Бишопа и Деккера, то отца не просто подозревают в ереси — у них есть доказательства сговора. Кто–то настучал Синоду.

— Верно, я тоже так подумал, — согласился Калеб. — Попробуем собрать пазлы: Бишоп копался в архивах, искал сведения о Маяке, выкрал фотографии семьи Уэйд… Так, может, его заложил коллега? Люди из демоса часто стучат друг на друга, лишь бы добиться расположения патрульных.

— Логично, — признала Майра. — Ну и что дальше?

Рикард поскреб в затылке:

— Затем патрульные схватили Бишопа, забрали прямо из дому и посадили в Тень. Его вязали у нас на глазах, помните?

Пейдж скривилась:

— Но зачем арестовали его дочерей?

— Он отказывался говорить, — с ужасом догадалась Майра. — Дознаватели поняли, что если забрать его детей… попытать их… то он выложит все.

Пейдж стало дурно. Побледнел даже Калеб.

— По времени все сходится, — дрогнувшим голосом произнес он. — Дочерей Бишопа забрали два дня назад, и он наверняка почти сразу же раскололся. Вчера арестовали твоего отца и Деккера — видимо, сразу как Бишоп назвал их имена.

Майра посмотрела на каждого из друзей по очереди.

— Вы понимаете, что это значит? Теперь ловят не только самих еретиков, но и их детей. Кто дальше? Прочие члены семьи? Соседи? Друзья? Синод переходит всякие границы. Теперь все под угрозой.

В этот момент напомнил о себе дух Элианны. «Расскажи им», — велела она, и Маяк запульсировал быстрее, напористее. Спеша рассказать об арестах, Майра совсем забыла о находке.