- Ты, Лида, прости меня. За все. Я ведь действительно любил… как умел. И жил… как умел. Как считал правильным… а вышло… все не так.

Он, казалось, силился сказать что-то еще, но не находил ни слов, ни сил. Коротко кивнув напоследок, словно ставил точку, прошел мимо меня и скрылся за дверьми зала, где нас обоих уже ждали…

Свекровь тоже оказалась рядом, мягко, но решительно проговорила:

- Я, наверно, тоже перед тобой виновата. Не доглядела, не поняла вовремя… Но ты - другая и справишься, наверно, куда лучше меня. Иди, Лида. Иди и просто сделай все, что можешь… ради себя и девочек.

Я сделала было шаг вперед, но ощущение какой-то недоговоренности заставило остановиться, обернуться к ней, чтобы спросить…

- Что вы имели в виду, когда сказали…

- Позже. Все позже. Сосредоточься на главном.

Уже у самых дверей я снова оглянулась, отыскала глазами близких, замерла взглядом на Рамиле… Он шагнул ко мне, его пальцы поймали мою руку, ободряюще сжали...

- Все будет хорошо, - улыбнулся он, открыто глядя мне в глаза. - Иди. А я останусь здесь. Буду ждать… как всегда.

Как всегда…

Почему от этих, вроде бы самых обычных слов, вдруг так заболело, заныло сердце?..

Мне хотелось задать ему миллион вопросов, но и он, и свекровь, были правы: сейчас у меня имелась задача поважнее.

Сделав глубокий вдох, я распахнула дверь и, отбросив прочь все посторонние мысли, как могла смело шагнула туда, где все должно было решиться.

Возможно, не сразу и совсем не просто. Но я, по крайней мере, прекрасно знала, к чему и ради чего иду.

Глава 54

Я вышла из зала заседаний с чувством безмерного облегчения и… легкого неверия.

Все закончилось за одно слушание. Слава ни на что не возражал, и вообще словно бы даже там не присутствовал. Это внезапное безразличие, эта чудовищная безжизненность, наверно, должны были меня напугать или насторожить, но я мысленно поставила решительный заслон: все, что было связано с этим человеком, меня больше не касалось. И не должно было отныне волновать.

Я не желала выносить из этого брака, всей этой ситуации, больше, чем мне полагалось и больше, чем считала для себя приемлемым.

В сумке и сейчас лежали документы, доказывающие, что бывший муж купил любовнице квартиру на деньги семьи. Слава был настолько педантичен, что хранил все чеки и даже записывал свои расходы. При желании с моей стороны я могла бы этим воспользоваться - незадолго до ухода из дома, Алина нашла и забрала все эти документы и записи. Но я решила иначе.

Мне не нужно было ничего, что напоминало бы о прошлой жизни. Я не хотела судиться за квартиру, которую другая женщина, видимо, в отличие от меня, каким-то образом заслужила. И я, зная по себе, что это такое - когда тебя выгоняют из дома и тебе с детьми некуда идти - не желала подобной участи даже любовнице мужа. И тем более, ни в чем неповинному ребенку.

Все, что я хотела - это просто оставить все худшее позади и идти вперед. Даже если дорога будет трудной и извилистой, я отныне понимала, что все зависит от меня одной. И что никому и ничего не должна, кроме себя самой и своих дочерей.

- Ну что?

Рамиль подошел ко мне первым. Не протянул руки, не сделал и попытки коснуться, но его взгляд был куда красноречивее любого физического воздействия. Он проникал прямо в душу.

- Все кончено, - выдохнула и на лице сама собой расцвела улыбка.

Я свободна!

- Простите, что встреваю…

Марина Александровна тоже оказалась рядом, слегка коснулась моего локтя, потянув к себе…

- Лид, давай немного пройдемся.

Я поняла, что она хочет возобновить прерванный разговор, разрушить возникшую между нами недосказанность. Покончить… со всем этим.

Я оглянулась на своих детей, но Рамиль коротко предложил:

- Я их отвезу домой, если хочешь.

- Иди, мам.

Ободряющая улыбка Алины заставила меня наконец снова повернуться к свекрови и согласно кивнуть:

- Пойдемте.

В сквере неподалеку царила полноправная осень: казалось, даже дворники не смели входить в ее чертоги и вмешиваться в установленный ею порядок вещей: под ногами шуршали листья, которыми беспорядочно были засыпаны дорожки и скамейки, все кругом было пропитано сыростью и прелостью, но этим воздухом хотелось дышать. Хотелось вообще… жить.

Впереди, перед нами, стелился белой дымкой туман, приглушая яркие краски, размывая действительность и стирая грань… между прошлым, настоящим и будущим…

Много лет назад

Они снова ссорились.

Крики были такими громкими, что ничего не помогало: ни попытки заткнуть руками уши, ни его отчаянные молитвы и бормотания…

Ничто не способно было заглушить эти звуки. Они пугали его до дрожи, до трясучки. Он знал, что у всего этого есть один и тот же сценарий: они покричат, потом замолчат, не будут говорить друг с другом неделю, а потом, словно неразлучно связанные, попытаются сделать вид, что все так, как раньше.

Забившись в угол, он отчаянно считал до ста. Пытался звуком своего голоса перебить их голоса, но они не умолкали. Напротив: набирали силу и громкость, и ему даже начало казаться, что сейчас зазвенят стекла и задрожат стены…

Но дрожал только он. От ужаса и страха. Потому что понимал: на сей раз что-то не так. Все происходит не как обычно…

Сглотнув, он подкрался к двери. Мама запрещала ему выходить из комнаты, когда они ругались, но этого и не требовалось: достаточно было просто затаить дыхание и прислушаться…

- Я тебе все прощала! Я мирилась со всеми твоими изменами, я бесконечно терпела то, что ты таскался по бабам - по всем подряд! - и позволяла тебе возвращаться домой, раз за разом! Но на этот раз ты перешел все границы!