– Я здесь!

Обернувшись, они увидели, что со стороны спальни к ним медленно приближается Дороти. Она успела переодеться в розовый халат и розовые шлепанцы и выглядела маленькой, блеклой и беспомощной.

– В чем дело? – спросила Дороти.

– Дот, дорогая, иди ложись, – велел Квентин, но она осталась на месте, глядя на людей у лифта и тревожно моргая.

– Миссис Хейл, вы вчера днем побывали в парке, верно? – мягко спросил Тоби.

– Я… – Голубые глаза Дороти стали большими и перепуганными.

Она похожа на кролика, ослепленного фарами на дороге, подумала Кейт. Неспешная настойчивость Тоби, холодное внимание Милсона и живой интерес Берди, направленные на единственное беззащитное создание, тревожили Кейт и внушали ей неприязнь.

Впрочем, создание оказалось не таким уж беззащитным. Квентин заслонил жену от остальных и взял ее за руку.

– В постель, Дот, – повторил он таким тоном, как будто говорил с ней с глазу на глаз.

– Миссис Хейл! – Тоби повысил голос – ровно настолько, чтобы она услышала, несмотря на то что ее загораживал Квентин.

Дороти вскинула голову и уставилась на него.

– Вы ведь были в парке, миссис Хейл, – повторил Тоби утвердительным тоном.

– Да, – прошептала она, и слезы навернулись на ее глаза. – Квентин, прости меня. Я так виновата…

– Господи, Дот! – Квентин в ужасе уставился на Милсона, деловито записывающего каждое слово в свой блокнот в коричневой обложке.

– Я… мне нездоровилось, Квентин. – Взгляд жены стал умоляющим. – Я же говорила, мне плохо здесь. Говорила, но ты не слушал, Квентин. Дома будет лучше, гораздо лучше. – Слезы заструились по мягким щекам Дороти, она попыталась стереть их пальцами. – Не могу больше видеть этих… людей. Не могу вынести такое бремя. Я подвела тебя, Квентин. Я принесла тебе столько бед, ты так стойко держался ради нас, и вот теперь…

Кейт вцепилась в руку Берди, вспомнив ее вопрос: «Вы уверены, что все дело в чьей-то ненависти к вам, Квентин?» и ехидный ответ Милсона: «Едва ли все дело может быть в чьей-то любви к мистеру Хейлу». Она перевела взгляд с мягкого блеклого лица Дороти на суровое побагровевшее лицо Квентина и отчетливо увидела между ними образ Эми Файбс с холодными и пустыми светло-зелеными глазами. Ей вспомнилась первая вечеринка и то, как Дороти, глядя через всю комнату на Эми, беседовала с Джеком Спроттом о том, что женщины сражаются за то, что они любят, так же отчаянно, как мужчины на войне.

Берди осторожным жестом высвободила руку и шагнула вперед. Она выглядела особенно мелкой и незначительной рядом с рослыми мужчинами в костюмах, толстые стекла очков придавали ей сходство с совой. Но глаза необычного янтарного цвета были ясными и внимательными, и Берди не выказывала других чувств, кроме полного самообладания.

– Не хотелось перебивать вас, – отчетливо произнесла она, – но я все-таки замечу, что мы, похоже, слишком серьезно восприняли слова Дороти. Она…

– Берди, пожалуйста, помолчите, – ледяным голосом прервал ее Тоби. Он повернулся к Дороти Хейл, которая дрожала, как нахохлившийся воробушек, в своем розовом халате, и совсем другим, мягким тоном обратился к ней: – Вам хотелось вернуться в Англию, миссис Хейл. Очень хотелось.

Она кивнула.

Тоби помедлил.

– Правильно ли я понимаю, – начал он, тщательно выбирая слова, – что в последние месяцы вам было тяжело отчасти из-за мисс Эми Файбс?

Квентин Хейл в буквальном смысле слова подскочил. Его жена ахнула, краска залила ее лицо. Она облизнула пересохшие губы.

– Я… не понимаю, о чем вы, – отозвалась Дороти.

– А по-моему, понимаете, миссис Хейл. – Тоби смотрел на нее почти с жалостью. – Мне думается, ваше стремление увезти мужа из Австралии объясняется в том числе и желанием положить конец его отношениям с мисс Файбс, которые, по вашему мнению, стали более близкими, чем следовало бы.

– Что?! – Квентин Хейл обернулся к Тоби, ярость и недоверие отчетливо читались на его лице. – Господи, что вы себе позволяете?.. Эта девушка – мой…

– Квентин! – встревоженная Дороти вцепилась в руку мужа.

– Нет, Дороти! Все зашло слишком далеко! Дорогая, неужели ты не видишь, что происходит? И к чему он клонит? Он намекает, что это ты их убила! Чтобы меня сместили с должности и отправили на родину. Он говорит об Эми, – яростно продолжал Хейл, обращаясь к Кейт, – потому что об этом болтают в издательстве. Ведь это правда?

Кейт не сводила с него глаз. Смотреть на Дороти ей было неловко.

– Да, – нехотя признала она. – Люди считают, что вы близки.

– Близки! – Квентин неистово расхохотался. – Близки! Да, верно, мы близки. А знаете почему?

Дороти вскинула руки, чтобы остановить его, но он не обратил внимания.

– К вашему сведению, Кейт, и к сведению всех ваших коллег с извращенным воображением: Эми – племянница Дороти, дочь ее сестры. О ней вы уже слышали. Это ее отец был агрессивной скотиной, это ее мать убила его кухонным ножом и покончила с собой в проклятой психушке. А Эми оставила нам, чтобы мы обеспечили ей хоть сколько-нибудь нормальную жизнь. Мы думали, новая страна – новый шанс. Ее-то фотографии не попали в газеты! Эми удалось избежать печальной известности. И она отправилась с нами сюда и пришла работать ко мне. А все почему? – Он с вызовом уставился на Тоби. – Да потому, что так и не смогла получить ни разрешения на работу, ни вид на жительство в этом богом забытом углу, черт возьми! И нам пришлось взять ее к себе и молчать, чтобы сволочи вроде вас не разнюхали и не депортировали ее. А Дороти… – он обнял жену и привлек ее к себе, – Дороти, которая извиняется и говорит, что подвела меня, потому что не смогла обедать в компании самовлюбленных скандалистов, Дороти, которую вы сейчас подозреваете в убийстве, словно совсем спятили, терпела адские муки всякий раз, когда копы приближались к девушке, которую она любит как родную дочь, которую поддерживала и ободряла все это время, как поддерживала и ободряла меня – всю жизнь! – Хейл перевел дыхание и окинул всех взглядом. – А теперь уйдите, пожалуйста, – попросил он. – Просто уйдите.

В лифте Берди смотрела на носки собственных туфель и фальшиво насвистывала себе под нос.

– Бердвуд, если это ваш способ сказать «я же вам говорила!», – высказался Тоби, – буду признателен, если вы помолчите. На вашем месте я не забывал бы, что размерами превосхожу вас вдвое!

Берди задумчиво посмотрела на него. Милсон поправил галстук.

– А по-моему, мы все еще на верном пути, – сказал он. – Хейл сумел произвести впечатление, и, возможно, насчет этой девушки мы все-таки ошиблись. Но тем не менее…

– Никаких «тем не менее» здесь нет, Милсон, – веско возразил Тоби. – Мы – нет, скажем прямо – я, так вот, я купился на маленькую святую ложь этой женщины. Слушайте, я умею распознавать правду, когда слышу ее, и вы наверняка тоже поняли, что к чему. Эту женщину беспокоило только одно: как бы ее муж не узнал, что она пропустила обед, а мы не узнали о девушке и не сообщили в иммиграционную службу. Да, она сплошной комок нервов, но она никого не убивала. – Сержант устало провел ладонью по глазам. Лифт остановился на втором этаже. – Я облажался, – заключил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Милсон, нам надо поговорить еще кое с кем, а затем мы уедем на время в участок и пересмотрим все записи и отчеты, черт бы их побрал. Я найду в этом деле логику или мотивы, даже если это будет последнее, что мне удастся сделать. – Он помолчал и вышел из лифта. – Если в нем есть долбаная логика или мотивы, – проворчал он напоследок.