подавал признаков жизни. “У них не получилось? – подумал Энди, смотря этот отрывок, – Значит, профессор Сайндлес умер при попытке введения чипов?”

 В это время на записи, солдаты отряда “Эл”, уже отключили от Конора все приборы, после чего капитан отряда подошел к генералу Джонсону с пробирками в руках.

– Все чипы на месте, генерал, – отрапортовал тот, – Профессор Конор Сайндлес мертв. Больше никого не обнаружено.

Генерал взял в руки пробирки с чипами, и на его лице появилась дьявольская улыбка. Улыбка, наполненная жестокостью и тягой убивать. Эдварда взбесило то, что этот ублюдок Конор, посмел умереть до его прихода.

 Выхватив пистолет из кобуры капитана отряда, генерал Джонсон подошел к трупу Конора Сайндлеса и всадил в него всю обойму, дабы утолить свою жажду крови. Присутствующие сделали вид, что не заметили этого и, когда тот закончил, продолжили отключать тело профессора от аппаратуры.

– Засекреть всё, что здесь произошло, профессор Лоренс, – скомандовал генерал, протягивая вакцины новому профессору, – К завтрашнему дню составь отчет о готовности вакцин.

– Будет сделано, генерал, – ответил ему тот с ухмылкой, которая станет его визитной карточкой в дальнейшем.

 Эдвард Джонсон остался стоять посредине комнаты, глядя на мертвого гения, который позволил его мечте об исправлении страны стать явью. Конечно, его планы изменились из-за случайной ошибки конвейера. Причем настолько, что, пока Энди с Уильямом досматривали последнее видео, армия под предводительством генерала была у дверей городской ратуши, хотя это был план Б.

 На протяжении всего пути колонна ловила изумленные взгляды прохожих. В социальных сетях появлялись сотнями посты про незапланированный парад. Именно за парад приняли это граждане Грайнвела, поэтому приветствовали колонну возгласами и махали им рукой. Всё это выглядело так иронично, учитывая реальные цели данного похода. Зато генерал Джонсон ликовал. Для него всё выглядело как освобождение народа от ненавистной ими демократии, которая истощила страну. Да-да, именно так считал приверженец диктатуры и тотального контроля Эдвард Джонсон.

 Небольшая армия двигалась по городу ровным строем. Спереди ехали гусеничные машины с орудиями на своих башнях за ними следовала пехота, состоящая из обновленного и в разы увеличенного отряда “Эл”. В самом конце ехал сам генерал. Он стоял в своем внедорожнике без крыши и смотрел на граждан страны, которая уже через несколько часов должна стать его.

– Мы приближаемся к цели генерал, – раздалось у него в рации.

– Все орудия в боевую готовность, – скомандовал он, а потом добавил, – И, теперь, называйте меня верховный главнокомандующий

– Так точно, верховный главнокомандующий.

 Через пять минут вся площадь перед городской ратушей была занята техникой и взводами верховного главнокомандующего Эдварда Джонсона. Часть солдат за считанные минуты поставили оцепление и вывели всех штатских за его пределы. “Не стоит начинать правление со смертей, – решил Эдвард, – Пусть постепенно отвыкнут от свободы”. Охрана, которая сразу же сообщила главе охраны президента о, столь странном, поведении генерала, до сих пор ждала указаний.

 Внедорожник Эдварда Джонсона выехал перед построившимися на площади солдатами. Осмотрев армию, состоящую из тысячи инструментов достижения своей мечты, он взял громкоговоритель и начал:

– Сегодня, мы освободим эту страну от гнета прогнившей системы ценностей наших врагов. Другие страны запустили свои клешни в нашу с вами родину, и, как серые кардиналы, управляют ей, управляют вами, управляют вашими женами и детьми. Мы станем теми, кого назовут освободителями и будут почитать многие сотни лет. МЫ ИСПРАВИМ ЭТУ СТРАНУ!

Одобрительный гул с криками прокатился по рядам его солдат. Каждый из них был тщательно обработан генералом и превратился в некое подобие робота. У них не было своего мнения, своей цели, своих эмоций. Был лишь верховный главнокомандующий, который исправит эту страну к лучшему, за которого они готовы убивать или быть убитыми.

 Гул был такой сильный, что даже с громкоговорителем верховный главнокомандующий не мог его перекричать. Он не останавливал солдат. “Пусть кричат. Пусть покажут свою преданность новой империи. Империи Ролинис”, – восторгался он про себя, а, когда гул стих, снова поднес громкоговоритель ко рту и сказал:

– В АТАКУ!

Глава 18

Как по щелчку пальца, солдаты с криками сорвались со своих мест. Часть из них направилась к военной технике, после чего раздались залпы орудий. Стены здания ратуши, с каждым выстрелом, всё больше стали напоминать решето. Снаряды залетал в окна, взрываясь там и превращая сотрудников знания в кровавое месиво, которое покрывало липким слоем стены. Штукатурка вместе с кирпичами обрушивалась вниз от каждого выстрела, становясь смертельной опасностью для тех, кто находился под ней.

 Под эту ужасающую симфонию войны, оставшиеся, солдаты ринулись к дверям. Охрана ратуши, так и не получив указаний стала для них легкой мишенью. Бойцы генерала стреляли на поражение, особо не разбираясь в том, кто перед ними. Они понимали, что охрана малочисленна, поэтому, в погоне за количеством поверженных врагов, стреляли через спины своих товарищей.

 Подойдя ближе к зданию, захватчики попали в зону поражения падающих сверху кирпичей и стекол. Отовсюду слышались выстрелы и хруст костей. Это был уже не тот отряд “Эл” что раньше. Вместо элиты в нем находились ручные солдаты генерала. Большинство из них – преступники, которых тот вытащил из тюрьмы и обработал. Поэтому, происходящее больше походило на коллективный психоз. Солдаты стреляли в своих, упиваясь каждой отобранной жизнью. Казалось, только секунду назад к основным дверям бежал отряд из четырех человек, как вдруг БАХ! На них падает огромный кусок стены, отвалившейся от снаряда. В следующее мгновение, другая группа проносится мимо этой груды кирпичей, под которой медленно образовывается тёмно красная лужа, как сверху на них обрушивается ливень из битого стекла, превращая их тела в решето, пригвожденное к земле.

 Генерал смотрел на этот ужас с нежностью, с которой мать смотрит на своё дитя. Он не жалел ни единого погибшего. “Люди – лишь инструмент, а здание можно подчинить”, – думал он, слушая гул от взрывов и выстрелов, как будто это оперетта композитора классика.

– ОСВОБОДИТЕ ЭТУ СТРАНУ! ОСВОБОДИТЕ СЕБЯ! – продолжал кричать он, пока всё новые и новые солдаты отправлялись на смерть в созданный генералом ад.

 Лишь Лоренс не мог понять, что происходит. При всех своих бесчеловечных опытах, происходящее заставляло его кровь стынуть в жилах.

– Что вы делаете Генерал?! – крикнул он, – Мы потеряли больше тридцати процентов солдат! Они убивают друг друга, а должны захватывать ратушу! Ответьте мне!!

Но генерал молчал, вернее, молчал верховный главнокомандующий.

 Наконец, первые отряды достигли дверей здания, но те оказались закрытыми. Солдаты били их ногами, стреляли, но те не поддавались. Генерал смотрел на никчемные попытки своих пробиться внутрь, но