— Другая о больнице, в которой лежала Зотова. Я до сих пор не знаю, почему женщина там лежала.

— Нильские в курсе, но это не так важно. Убили её не из-за личных мотивов, а потому, что та стала лотом.

Александра вновь обратила внимание на друга:

— Ты уверен, что она стала лотом?

— Что ты имеешь ввиду?

Саша отложила бумаги, поднялась, прошла к окну. Дождь перестал, но его следы отчётливо виднелись на стекле.

— Зотова жила в другом номере, у Ольги оказалась случайно. Или не случайно, этого мы не знаем. Но в любом случае, мне неясно, как об этом нюансе узнала Агнецкая? Есть предположения?

— Думаешь, Зотову убили по ошибке? Целью была Ольга?

— Не исключено. И если так, то Игра ещё не закончена. Как я поняла из правил: Агнецкой необходимо убрать правильный лот, иначе она здорово теряет, а Ирма не из тех, кто станет бросаться деньгами.

— Ты права. Значит, быть ещё одной жертве? Или мы уже опоздали?

— Надеюсь, что нет. Для убийства вне «Жар-птицы» нужна подготовка. Сомневаюсь в том, что Агнецкая решится на риск. Сама по себе она человек весьма продуманный и будет действовать наверняка. Возможно, убийство произошло вчера, и я попросту трачу время, но интуитивно чувствую, Ирма в игре.

— Я верю твоей интуиции, — честно сказал Иван.

— Ещё бы, — ухмыльнулась она, в секунду став той самой Пулей, какой уезжала в отпуск. Какой была всегда. Бриз улыбнулся.

— Что смешного?

— Ничего. Мне нравится наша пара, — и сразу поправился. — Я имею ввиду то, что мы напарники!

— Тогда тебе наверно скучно ничего не делать, пробей информацию.

Он не стал напоминать, из-за кого ничего не делал, спросил:

— О ком конкретно?

— Об Агнецкой и о Пятом. Подожди, — обратилась к записям, — о Кузнецове Ярославе Димидовиче. Если игра продолжается, эти двое должны пересечься. Мы можем схватить их на месте.

— Зачем им встречаться?

— Вспомни правила. Вернее, обязанности игроков и ведущего, то есть Пятого.

— А я не запоминал их.

— Сейчас зачитаю, — Александра вытащила из листопада на полу нужный и зачитала. — Пункт 27. Пятый обязуется следить за чистотой повторной Игры и удалением всей информации. — Подняла руку в останавливающем жесте. — Среди многочисленных нарушений Игры здесь указывается не только сохранение какого-либо материала об участниках или ходе Игры, но также обсуждение с членами семьи и передача сведений в естественном или зашифрованном виде.

— Получается…

— Попытки шифровки были, Бриз, это первое. Давид Альбертович Манин нарушил всё, что только можно было, вспомним хоть о той же интрижке с участницей, и был убит. Но! Люди не меняются, он всегда был таким. Почему же Нулевой, крутой бизнесмен Фурский, мнящий себя богом, изначально взял такого игрока? Задумайся.

Иван сцепил пальцы в замок, нахмурился и выдал догадку:

— Их связывала не только Игра, но и что-то личное.

— Верно! И я уверена, если мы разгадаем эту связь, тогда сможем манипулировать Фурским.

— Так ты не побежишь прямо с утра, сломя голову, доказывать справедливость? — с надеждой уточнил Иван.

— Побегу. Но хочу подстраховаться.

Ваня скис.

— Завтра, Бриз, мы возьмём и его, и Светилова.

— Сомневаюсь.

— А ты не сомневайся. Компромат на профессора у нас есть, а его связь с Фурским доказуема без особого труда: Олег Станиславович числится одним из постоянных партнёров Светилова. А что у них может быть общего, если один занимается строительством и дизайном, а другой фармацевтикой и биржей? И ладно это, есть и другие доказательства, а именно фотографии со встреч, так что оба у нас в кармане. Дальше. Мы имеем рассказ Нильского, записи бывшего игрока Манина, съёмку в «Жар-птице», где отчётливо видно, кто за стойкой в момент завершения игры, я сейчас говорю о проклятом колокольчике в 03:45. Когда Ирма позвонила, Наталья Фурская была на месте.

— Саш, — перебил Иван, — камера не доказательство. Её у нас нет.

— Верно. Но есть свидетель Алина, второй администратор. Есть Викторов, постоялец «Жар-птицы», он тоже многое видел и может подтвердить.

— На свидетелей я бы не стал надеяться, — вздохнул Иван. — Я не хочу сбавлять твой оптимизм, но лучше качественных улик сложно что-то придумать, и, если Светилов действительно так страшен, как думают Нильские, что будет, узнай он первым о наших планах?

— Как он узнает? Ты испугался очередного властелина зла, что ли? Скольких я уже поймала, Бриз?

— И всё-таки не стоит бежать за Светиловым и Фурским. Нужно подготовиться и предусмотреть все варианты того, что может пойти не так. Чёрт! Да не так пойти может всё! Участников слишком много!

— Не паникуй.

— Я мыслю, Саша.

— Нет. Мыслю я, а ты ведёшь себя, как настоящий трус.

— Пусть так, — произнёс он, пряча обиду, — но и ты не слишком уверенна в собственных словах.

— Ты о чём?

— О твоей страховке. Зачем что-то ещё придумывать, если они под колпаком?

— Ты прав, Бриз. Не за чем. Не знаю, зачем ты остался, но, если что, я тебя не держу. — Александра быстро собрала листы в стопку, не уронив больше ни единого, и вышла из комнаты. На кухне ещё оставалась половинка пирожного и недопитый чай. Ни Ваня, ни Саша не знали, что через каких-то пару часов, ближе к утру, Фурский свяжется со Светиловым с той же целью — подстраховаться.

Ася смотрела на мужа, цепенея от страха, а он улыбался, и эта улыбка фальшивила спокойствием. Женщина чувствовала напряжение в словах мужа, видела неадекватность в блеске глаз. Человек, которого она так любила, которому отдала столько нежности и тепла, сейчас совершенно искренне говорил о лучшем для неё выборе. О смерти.

Шприц в руке дрожал. Ася и сама дрожала. Она не думала, что содержится в шприце, но это вряд ли было что-то хорошее. Вероятно, яд. Иногда она смотрела Лёнин телефон, в надежде найти объяснение холодности. Если бы у него была любовница, она бы всё поняла, но телефон был пуст. Только ссылки из браузера вызывали вопросы. Её Лёня почему-то интересовался серийными убийцами. Вроде бы и ничего такого: мало ли какие у людей интересы. Но теперь она задумалась о находке.

— Не отпустишь? — спросила и сама не узнала собственный голос. Она ещё была жива, а звучал он уже как загробный.

— Асенька, я и хочу тебя отпустить, как же ты не понимаешь? Ты слишком хорошая для этого мира, я освобожу тебя. Ты будешь там счастлива.

Одно движение, и его рука перехватила её руку с Караэсом. Второе движение, и Ася плачет в его объятьях.