— А так? — Он закрывает руками глаза, ухмыляясь во весь рот.

Несколько секунд я наблюдаю за ним, надеясь, что он неподглядывает сквозь пальцы, потом делаю глубокий вдох и тоже закрываю глаза. Вижу,как отскакивает пружина замка. Достаю книгу из ящика и кладу ее на стол.

Джуд садится, наклонив голову набок, и пристраиваетщиколотку одной ноги на колене другой.

— Знаешь, Эвер, ты совершенно особенная.

Я цепенею. Пальцы замерли над книгой, сердце стучит сбешеной скоростью.

— В смысле, таланты у тебя особенные. — Он прищуривает глазаи слегка краснеет. — Я впервые вижу человека с такими способностями. Ты можешьмгновенно впитать информацию из книги, узнать все о чьем-нибудь прошлом, и в тоже время...

У меня горло перехватывает. Чувствую, все это ведет куда-тоне туда.

— И в то же время ты понятия не имеешь, кто стоит рядом стобой. Можно сказать, вплотную.

Я вздыхаю. Он что, сейчас достанет душеспасительную брошюркуи примется проповедовать?

А он указывает чуть вправо от меня, улыбается и кивает,словно там кто-то есть. Оборачиваюсь — пусто.

— Сначала я был уверен, что ты пришла, чтобы учить меня. —Он улыбается, видя мое изумление. — Ты ведь знаешь, совпадений не бывает. ВоВселенной все устроено очень четко, нет места для случайностей. Тебя привеласюда какая-то причина, пусть даже ты о ней не подозреваешь, и...

— Меня привела сюда Ава. — Очень хочется прекратитьсмущающий меня разговор. — А во второй раз мне нужна была Лина, не ты.

Джуд невозмутимо кивает:

— И тем не менее ты пришла именно тогда, когда Лины здесь небыло, и встретила меня.

Поерзав на сиденье, утыкаюсь взглядом в книгу. На Джудавзглянуть я не в силах — после этих его слов. После Амстердама.

— Слышала такую поговорку: «Если ученик готов, учительпоявится»?

Я пожимаю плечами, на миг поднимаю глаза и вновь принимаюсьсосредоточенно изучать страницу.

— Когда настает время, мы встречаем тех, с кем нам сужденовстретиться. И хотя я наверняка многому могу у тебя научиться, мне бы хотелосьи тебя кое-чему научить — если ты позволишь. И если захочешь учиться.

Я чувствую на себе его взгляд, тяжелый, напряженный. Делатьнечего... Пожимаю плечами. Джуд кивает и смотрит вправо от меня, склонив головунабок.

— Тут кое-кто хочет с тобой поздороваться. Правда, она меняпредупредила, что ты скептик и что будет непросто тебя убедить.

Я смотрю на него, не моргая и даже не дыша. Если этошутка... если он меня разыгрывает... я ему...

— Имя «Райли» тебе что-нибудь говорит?

У меня ком встает в горле, и я не могу выдавить ни слова.Мысленно перебираю все наши разговоры — когда это я успела проболтаться?

Он терпеливо ждет. Я молча киваю, боясь сказать лишнее.

— Она говорит, что она твоя сестра. Младшая. — Не дав мневремени ответить, продолжает: — Ах да, она еще кое-кого с собой привела. Тоесть... — Джуд улыбается и отводит дреды с лица, словно для того, чтобы лучшевидеть. — Это собака. Желтая такая...

— Лабрадор, — произношу я, как будто против воли. — Нашасобака...

Джуд кивает:

— Лютый.

— Лютик, — поправляю я.

Как он мог услышать неправильно, если Райли в самом делестоит возле него?

Джуд кивает.

— Она говорит, что не может остаться надолго, потому что впоследнее время сильно занята, но она хочет, чтобы ты знала — она с тобой, инамного ближе, чем ты думаешь.

— Правда? — Складываю руки на груди и откидываюсь на спинкустула. — Тогда почему не показывается? — Я забыла, что дала себе слово молчать.Обида на Райли требует выхода. — Почему не даст о себе знак хоть какой-нибудь?

Джуд сдержанно улыбается, только губы чуть подрагивают.

— Она показывает мне какой-то поднос... Ага, с печеньем.Спрашивает: понравилось?

Я словно примерзаю к полу. С месяц назад Сабина испеклапеченье, и самое маленькое оказалось помечено первой буквой моего имени, асамое большое — буквой «Р». Так Райли всегда делала, когда мама пекла...

Я смотрю на Джуда. Горло перехватило, и слова не идут. Ястараюсь взять себя в руки, а Джуд говорит:

— Еще она спрашивает, понравился ли тебе фильм. Тот, что онатебе показала где-то там...

В Летней стране. Я зажмуриваюсь, стараясь загнать слезыобратно. Неужели сестричка и это ему выболтает? Нет, он умолкает, пожавплечами.

— Скажи ей... — Голос у меня совсем осипший. Прокашливаюсь иначинаю заново: — Скажи ей на все вопросы: да. И еще скажи... что я люблю ее...очень скучаю — и пусть передаст привет маме и папе... И еще, пусть онапридумает, как бы нам с ней разговаривать, как раньше. — Мне очень нужно...

— Тут я как раз могу вам помочь, — глухо произносит Джуд,заглядывая мне в глаза. — Она просит меня быть посредником, потому что напрямуювам говорить невозможно. Разве только во сне. Хотя она тебя всегда слышит.

Во мне снова просыпается недоверие. Посредником? НеужтоРайли пошла бы на такое? Получается, она ему доверяет? А почему? Она знает онашем прошлом? И что значит «во сне»? В прошлый раз, когда она мне приснилась,это был настоящий кошмар, да еще и набитый какими-то бессмысленными загадками.

Можно ли Джуду верить? А вдруг он все наврал? Может, емудвойняшки рассказали? А про аварию посмотрел в Гугле...

— Она уходит. — Джуд улыбается и машет рукой на прощаниеякобы моей невидимой сестричке. — Скажешь еще что-нибудь, пока она здесь?

Вцепившись в край сиденья, смотрю в стол и никак не могувздохнуть. В комнате вдруг стало ужасно тесно, как будто потолок опускается мнена голову и стены надвигаются со всех сторон. Я не знаю, можно ли ему доверять,не знаю, правда ли Райли здесь, я ничего не знаю!

Знаю только одно — мне нужно на воздух.

Джуд что-то кричит мне в спину, а я, не оглядываясь,выскакиваю за дверь. Понятия не имею, куда я бегу. Сейчас мне необходимпростор, а еще — быть подальше от него.

Выбежав на улицу, я бросаюсь к морю. Сердце колотится,голова идет кругом, и только у самой воды я вспоминаю, что надо былопритормозить до нормальной человеческой скорости. Волны лижут мне ноги, апозади медленно оседают тучи песка. Ошарашенные люди озираются и качаютголовами, уверяя себя, что им померещилось. Никто не может бегать так быстро.

Тем более я выгляжу как обычный человек.

Сбрасываю шлепанцы и вхожу в воду поглубже. Останавливаюсьподвернуть джинсы, а потом решаю — да ну его, все равно волна накатила ипромочила их до колен. Я хочу хоть что-нибудь чувствовать. Что-нибудь осязаемое,вещественное. И легко решаемое, в отличие от проблем, над которыми я бьюсь впоследнее время.