— Вандемейер, вы жывый! — обрадовался Костик. — А то в мене шея стала як деревьяна, голову повернуты не можу и вас не бачу.

— А что это за эффект такой?

— Подробностей не скажу, но суть в том, что движущиеся картинки могут ввести в ступор, из которого человек не выходит самостоятельно. Вы слышали о том, как запретили прокат некоторых сериалов аниме? Там был обнаружен сходный эффект.

— Нет, никогда аниме не интересовался. — Я склонился над Дитрихом и осторожно напоил из фляги.

Я вообще телевизор не люблю, там многое построено на правильно подобранном цвете, да и пульт с красными и зелеными кнопками — тоже инструмент дискриминации дальтоников. В «Звезде», кстати, Гоша не разрешает телик ставить, говорит — не будет у меня в заведении дебилизатора.

Учёный хрипло откашлялся и продолжил:

— Здесь «слепое пятно», сигнала спутника нет. И вот кто-то поставил здесь… кхе-кхе…

— Я понял, понял. Нам на ПДА передали картинку, от которой мы офигели. Эта антенна, с нее идет сигнал.

— «Офигели»? Ну… сознание отключилось. Вы никогда не задумывались, почему компьютеры вроде наших ПДА не введены в войсках? Из-за эффекта Рубичева-Хольтона. Правильно подобранным сигналом можно разом вывести из строя целую армию. И вот кто-то…

— Дима Пустовар, — устало пояснил я. — Зона его возьми, как просто… Он выводит человека из строя, спокойно обирает и бросает на съедение хищникам… На этой поляне. Бедняга Угольщик, должно быть, попался на пути гона, на него наткнулись хищники, бежавшие первыми, остановились, потом их смяли другие, но свежая кровь…

На меня разом снизошло озарение — все части головоломки встали на свои места. Первая волна гона наткнулась на Угольщика, несколько тварей не совладали с инстинктами, стали жрать Пашу, на этих мутантов налетели другие, запах свежей крови включил инстинкты — ну и пошло…

— Вполне резонная версия, — согласился Дитрих. — Слепой, а как мы выжили?

Неожиданно Вандемейер легко сел, огляделся.

— Это тот самый бункер? Ага, антенна… Так что нас спасло?

— Слипый и урятував. Диму, суку сраную, пуганул, потим нас перетяг з полянки сюды.

— Я же дальтоник, Вандемейер. На меня меньше действует. Это очень большая удача, что я дальтоник…

Удача, богиня моя, ты заслужила цистерну возлияний!

— Хлопци, поки мы тут так дружньо розмовляемо, прийдуть ти собаки, що зараз машинками у лагери бавляться. Побибикають, руля покрутять, а як витер з циейи галявыны у тут сторону дмухне, одразу почують… Ой, лышенько…

Последняя фраза вырвалась у Костика, когда он попробовал встать. Я его понимаю, у самого руки-ноги ломит.

— В люк нужно лезть, — убежденно заявил Дитрих.

— Ладно. — Я кивнул и шагнул к бетонному цилиндру.

Вообще мне туда страшно не хотелось, но что делать?

— Стий, — бросил Костик и поднялся на ноги. Ему было больно, мышцы ещё не отошли, я видел, какую гримасу он скорчил. — Я перший.

— Брось, ты и на ногах не стоишь.

— Ты вже нас урятував, теперь моя черга першим лизты.

— Полезешь, когда сможешь. — Я грубо отпихнул Костика, тот свалился. А что делать, он упрямый, и пока я могу с ним справиться, нужно воспользоваться. Потом буду хвастаться, что Костика с одного удара завалил.

Пока Тарас материл меня, Пустовара, собак и Зону, я осторожно сунул ствол автомата в люк. Тишина. И заглянул — где-то внизу имеется источник света, середина лестницы тонет в темноте, но внизу виден бетонный пол. Колодец достаточно широкий, и лестница идет на глубину метра в четыре. Крепится массивными кронштейнами, с виду прочными. Конечно, прочными, если Пустовар по лестнице в экзокостюме скакал. Проверено электроникой! По противоположной стене тянется пучок кабелей в толстенной изоляции — понятно, это к антенне.

Я помедлил, разглядывая ближние ступени. Будь бы я на месте Пустовара и сиди там в засаде, сейчас бы прострелил башку такому идиоту. Но выстрелов не последовало, и я осторожно присел над круглой дырой. Ну, лучшего момента не будет — давай, Пустовар, стреляй, сволочь! Нет, ни звука. Тогда я решительно развернулся, поставил ногу на ступеньку, придерживаясь за утопленную в бетон металлическую кромку, глянул напоследок, как Костик пытается подняться, подмигнул Вандемейеру и полез вниз.

Лестница привела в тесный подвал, метров шесть в длину, и едва ли два метра шириной. Вдоль стены — ржавые остовы каких-то приборов, металлические шкафы и стеллажи. Кое-какие железяки были почти уничтожены коррозией, другие — совершенно целые, разве что краска потускнела или облупилась. В дальнем конце комнаты в бетон была вмурована мощная стальная дверь, сейчас она осталась приоткрытой — похоже, наш толстый друг смылся этим ходом. На полу были рассыпаны всевозможное снаряжение и инструменты, среди мелочевки выделялась черным пятном собачья голова в герметичной упаковке. Похоже, Пустовар в спешке вытряхнул содержимое из вместительного рюкзака Вандемейера, чтобы наполнить своим добром. Я прошел к груде барахла, склонился, чтобы поискать лекарства Дитриха в приметной упаковке…

Тут с шипением включился ноутбук на столике, я поднял глаза — на экране монитора разверзлась все та же пропасть, воронка цветных пятен медленно вращалась, затягивая меня внутрь… Я, не задумываясь, вскинул «Гадюку» и с перепугу выпустил все, что оставалось в магазине. Удача, моя сердобольная богиня, должно быть, страшно перепугалась, когда оставила меня на часок, а потом нашла — беспомощного и слабого — на полянке среди вонючего рубленого фарша… теперь она, конечно, решила не оставлять такого олуха ни на миг без присмотра. Ничем иным, кроме вмешательства фортуны, я не могу объяснить тот факт, что меня не убила рикошетная пуля. Ладно бы расстрелял монитор, но я так струхнул, что полоснул очередью наискось — часть зарядов угодила в бетонную стену, в металлические стойки стеллажей… Грохот пошел такой, что я на несколько минут совсем оглох и не слышал, как ко мне спустился Костик. Он все ещё неуверенно владел конечностями и скорей сполз по ступеням, чем сошел, как полагается. Терминатора обеспокоила пальба в подвале, и он бросился на помощь. Я показал ему расстрелянный ноутбук и объяснил, что палил с перепугу… Не разобрал собственного голоса и повторил громче. Костик раскрыл рот, но я не слышал ни звука — только звон… постепенно слух отчасти вернулся, и я понял:

— Не кричи! Краще допоможи Вандемейеру, бо вин сам залышывся, а там собаки вже блызенько гавкают.

Я полез наверх. Вандемейер сидел, прислонившись спиной к бетону, озирался и двумя руками — с видимым трудом — держал ПММ. Собак я не услыхал, но я сейчас вообще почти оглох, поэтому не стал слушать, что говорит Дитрих, поскорей выбил кусок бетона, которым заклинил петлю люка, забрал Вандемейера и Костиков рюкзак. Вниз мы спускались вместе — я первым, а Дитрих чуть ли не на моих плечах. Потом мне пришлось ещё раз подняться на поляну, чтобы запереть люк. Засов был самый обычный, самодельный, из гнутой арматуры — мне бы железяки такой толщины не согнуть. Должно быть, Пустовар сам и соорудил, при помощи стальных мышц экзоскелета.