Против первой версии говорило то, что в подъезде было не настолько темно и поднимавшаяся по лестнице Наталья непременно увидела бы, что перед ней не Ирина. Против второй — что выходившая из квартиры Алла непременно заметила бы постороннюю женщину в подъезде. Кроме того, почему нападавший вообще был уверен, что Ирина поздно вечером выйдет из дома?

Антипкин доел печенье и внимательно уставился на версию номер один. А что, если по голове Аллу ударила не Наталья? Некто посторонний поднимался по лестнице, увидел женщину, подходящую под описание, и, не разобравшись, ударил по голове. В этом случае отпадали все, лично знающие в лицо Аллу и Ирину.

И кем мог быть этот неизвестный, уважаемые знатоки, и какие цели он преследовал?

Если верить свекрови Ирины, единственным врагом была та же Наталья, отлично знавшая Ирину в лицо. Могла ли Иванцова попросить кого-то разобраться с соперницей?

Шут его знает…

Антипкин не выдержал, смел крошки со стола и набрал номер Аллы Моревой. К телефону никто не подошел, мобильный был выключен. Раздраженно бормоча под нос, опер позвонил на мобильный Ирине.

— Да! — выдохнула та в трубку после первого же гудка.

— Ирина Николаевна, добрый день, это оперуполномоченный Антипкин.

— Да чего уж тут доброго, — вздохнула Ирина. — Слушаю вас, Владимир Борисович.

О как! Даже имя-отчество запомнила!

— Ирина Николаевна, никак не могу найти вашу мать. Нужно задать ей пару вопросов, вы случайно не знаете, где она?

— Дома, просто к телефону не подходит, видимо, — торопливо ответила Ирина. — А что вы хотели узнать? Может быть, я смогу помочь?

В трубке слышался какой-то странный гулкий фон, голоса и вой сирен.

— Ирина Николаевна, все в порядке? — забеспокоился Антипкин. — Голос у вас… того… странный.

— Да какое там! — сказала она. — У меня на глазах ребенка машиной сбило, водитель тоже пострадал… «Скорая» приехала, полиция, сейчас мне, наверное, придется показания давать…

— А что за ребенок?

— Дочка соседки, Натальи Иванцовой… Вы извините, спрашивайте что хотели, неизвестно, сколько мне тут придется… ждать.

Голос у женщины был затравленный и усталый. Антипкину стало ее жаль, и потому свой допрос он свел до минимума.

— Скажите, ваша мать не вспомнила больше никаких деталей? Может быть, она все же встретила кого-то на лестнице, но не придала этому значения?

— Я спрашивала. Говорит, никого не видела.

— Ирина Николаевна, простите за настойчивость, но знаете как бывает… Когда человек говорит «никого не видел», он может не заметить водопроводчика, почтальона, соседа, ребенка. Злодей ассоциируется с мужчиной, а ведь ваша мама могла встретить женщину. Вы уверены, что она никого не видела?

— Я не знаю, — раздраженно ответила собеседница. — Она сказала: никого, с того момента, как попрощалась со мной у дверей.

Она уже была готова попрощаться, но Антипкин остановил ее.

— И последний вопросик: вы точно никуда не собирались выходить тем вечером?

— Я, кажется, говорила: нет, не собиралась. Разве что мусор выкинуть, но это могло подождать до утра. Мама выручила и забрала мешок… Если хотите с ней поговорить, звоните после четырех. Отец будет дома, он скажет, когда подойти. Она пока себя неважно чувствует.

Антипкин поблагодарил и отключился. Внимательно рассмотрев исчерканный листок, он придвинул к себе дело и вцепился в протокол осмотра места происшествия.

— Значит, мама пошла выбросить мусор, — медленно произнес он, вчитавшись в корявые строки. — И куда, позвольте узнать, этот мусор делся?

От волнения Ирина не находила себе места, бегала по квартире, садилась, вставала, снова садилась и даже попробовала полежать, но неведомая сила подбрасывала ее вверх, заставляя носиться из гостиной в кухню, из кухни на балкон, где она отчаянно курила сигарету за сигаретой, запивая кофе, горьким и черным, как деготь.

Во рту было горько от табака и кофе, но прекратить не получалось. Все слышала визг тормозов и крики.

Ударом Аленку отшвырнуло к ступенькам. Машину протащило юзом несколько метров, а затем в нее врезалась «Газель» с броской надписью «Лучшие окна в городе». Закрепленные в кузове стеклопакеты разлетелись в мелкие бриллиантовые крошки, засыпав всю дорогу. «БМВ» смяло, как жестяную банку из-под газировки, и сверху, с обледенелого тротуара, Ирина видела, как на стекло брызнуло красное.

Она еще думала, что надо подбежать к ребенку, надо узнать, что с водителем, но в ногах вдруг ни с того ни с сего появилась ватная слабость, как после длительной репетиции, а в глазах замелькали черные мухи. Дойдя до ступенек с трясущимся коленями, она уцепилась за перильца и уставилась на неподвижный куль в красном комбинезоне.

Визжавшая позади Наталья пролетела мимо, толкнув плечом, скатилась вниз и подхватила дочь на руки.

— Да вызовите «Скорую» кто-нибудь!

Отогнав дурноту, Ирина вытащила мобильный. После звонка она отошла к дому и села на ступени магазина, не думая, что простудится. Пошарив в сумке, вытащила сигареты и прикурила трясущимися руками, глядя на суету вокруг разбитой машины и причитающей над ребенком Натальи. Ирине хотелось подойти и узнать, что с Аленкой, но она так и не смогла заставить себя встать.

Антипкин позвонил в тот момент, когда врачи стали отнимать дочь у Натальи, а та не давала, не прекращая вопить. Один из патрульных заглянул в разбитый «БМВ» и сокрушенно покачал головой.

«Скорая» приехала довольно быстро, вместе с сотрудниками ДПС, которые тут же начали что-то замерять рулетками, допрашивать свидетелей. К разбитому «БМВ» подошел кто-то из медиков, залез внутрь и тут же замахал руками. Немедленно туда трусцой понеслись еще двое с носилками. Очевидцы размахивали руками, тыкали пальцами в Наталью. Кто-то показал на Ирину. Вздохнув, она приготовилась рассказывать, как было дело.

Выслушав Ирину, полицейский строго посмотрел на нее, оторвав от блокнота глаза, и сказал:

— А мамаша утверждает, что ребенка под машину чуть ли не вы столкнули.

— Мамаше лечиться надо, — сердито сказала Ирина. — И за ребенком лучше следить. Как девочка, кстати? Жива?

— Да вроде бы, — равнодушно ответил полицейский.

— А водитель «БМВ»?

— Ну, с ним похуже, не знаю пока… Значит, говорите, вы ее не толкали?

— Как я могла ее толкнуть, если стояла вон там! — Ирина ткнула пальцем в сторону калитки. — Мы обе там стояли, пока я не увидела как девочка катится вниз. Тут я и побежала и…

— И что?

— И все. Не успела.

— Интере-е-есное дело, — протянул полицейский. — Вы, значит, побежали, а мамаша нет?

— Мамаша тоже побежала, — пояснила Ирина. — Просто я бегаю лучше.