– Чего вы от меня хотите? – выдавила из себя Кора.

– Чтобы ты вела себя тихо, идиотка. И не палила нас при первом же удобном случае.

– При каком случае? Здесь непосвящённых нет, кажется? Коул знает…

– Да мне бы и на хлеб не хватило намазать того, что он знает и я бы предпочла, чтобы так и осталось. Дориан, разберись с этим, пожалуйста.

– С чем ты предлагаешь ему разобраться, тётя?

– С тобой, маленький дурачок, – с презрением проговорил Дориан.

Корнелия едва сдержала крик, когда он, взяв нож, бесстрастно резанул по пальцам. Капли крови растворились в вине.

– Пей, – толкнул он к Коулу.

– Нет! – запротестовала Кора. – Не слушай их! Не пей!

Лицо Коула утратило всякую осмысленность. Он походил на сомнамбулу.

– Не старайся, дорогуша. Он тебя не слышит, – елейным тоном сообщил Дориан. – Пей, Коул.

Коул покорно опустошил бокал до дна.

– Хороший мальчик, – оскалился Дориан. – А теперь ступая в свою комнату и спи.

Коул поднялся и, натыкаясь на предметы, шатающейся, как у пьяного походкой, направился в сторону лестницы.

– Спокойной ночи, сладкий! – помахал ему вслед Дориан.

Кора почти с отчаянием смотрела Коулу вслед.

В следующий момент, когда она повернула голову, её отвесили увесистую оплеуху. Сибил возвышалась над ней как разъярённая гарпия и походила на неё до невероятности:

– Тебе хотелось откровенности, моя милая? Вот тебе откровенность: ещё раз посмеешь втягивать Коула в наши дела, горько пожалеешь. Поверь мне.

– Сибил, полегче. Не стоит пугать нашу маленькую ученицу. Мы же хотим, чтобы она нам доверяла.

– Плевать я хотела на её доверие! Нам не доверие нужно от неё, а Сила.

Когда Сибил вышла, дышать в комнате стало немного легче.

Дориан, держа руки за спиной, неторопливо приблизился и присел рядом с креслом, в котором невидимые путы продолжали удерживать Кору.

– Когда Сибил злится, она немного перебарщивает, – флегматично заявил он. – Грустно это, потому что злится она почти всегда. А сейчас старается особенно, просто из кожи вон лезет, пытаясь приучить тебя к мысли о том, что единственное, чего тебе следует бояться в этом мире, это она сама.

– Можешь меня освободить? – дёрнувшись в невидимых путах, Кора в очередной раз убедилась, что они на месте и никуда не делись.

– Конечно, – Дориан ласково провёл ладонью по длинным, мягким волосам Коры. – Но прежде ответь мне: ты пыталась прочесть книгу, которую я тебе дал?

– Освободи меня.

– Ответь.

Несколько секунд длился поединок взглядов. Глаза Дориана оставались ясными, как глубокая ночь. Безмятежными, равнодушными и беспощадными, как море.

– Пыталась! – со вздохом досады сдалась Кора. – Пыталась, дьявол вас всех забери! Но у меня ничего не получилось! Доволен?!

– Чем я должен быть доволен? – поморщился он. – Что же пошло не так? Не смогла открыть книгу? Не смогла её прочесть?

– Книгу я открыла, но никаких знаков в ней не было – чистый лист. Я даже подумала, не подшутил ли ты надо мной?

Дориан покачал головой:

– Шутки – не мой конёк. Лавры клоуна в этом доме пытается снискать Коул. У меня иная цель.

– Какая? Вернуть Мэри?.. – с вызовом вскинула подбородок Кора.

Дориан сверлил Кору взглядом:

– Какой странный вывод! С чего ты это взяла? Хотя, можешь не отвечать – самому несложно догадаться. Сию славную мысль наверняка подсунула тебе Сибил? Но мне интересно узнать твою версию: для чего мне возвращать Мэри Гордон?

– Разве вы её не любили?

Самодовольная усмешка вновь заиграла на надменных губах Дориана:

– Мне мерещится или ты действительно ревнуешь?

– Ревную? Вас? – попыталась Кора презрительно фыркнуть.

– Ага. Похоже, что так. Ревнуешь. Меня.

– К трехсотлетнему трупу?..

– Выходит, что так.

Рука Дориана опустилась к щеке девушки. Пальцы мягко, с нежностью, дотронулись до ее кожи:

– Это же просто смешно?

– Мне тоже так кажется.

Он присел на подлокотник, забросив руку на спинку кресла, в котором магия удерживала Кору не хуже кандалов.

– Подумай сама: триста лет – такая бездна времени! В то время, когда твоя прародительница бродила по лестницам этого дома, ещё не изобрели ничего из того, что теперь прочно вошло в обиход. Это был совсем другой мир. Лошади. Кареты. Платья в пол. Восковые свечи, тающие быстрее мглы. А люди?.. Они отличались от вас теперешних так же, как свеча отличается от электрической лампы. Я не стану отрицать того, что в своё время красавица Мэри вызывала во мне восхищение, вожделение и трепет. Пожалуй, есть доля правды в том, что я в своё время действительно был пылко в неё влюблён. Прямо-таки горел юношеским азартом заполучить красавицу в мои жаркие объятия. Молодо-зелено! Как же всё это было прекрасно! Но потом эти триста лет… они просто прошли. Чередой, год за годом, час за часом и минуты за минутой. Сколько их потом было в моей жизни – красавиц? У каждой эпохи – своя. Череда длинная и бесконечная, как волны в океане, моя милая. Я смутно теперь припоминаю лицо Мэри. Между мной теперешним и тем юнцом, что когда-то хотел кажущуюся недостижимой мечтой ведьму – пропасть. Даже одной человеческой жизни бывает достаточно, чтобы первоначально пылкие, стремительные чувства юности угомонились и остыли. В моей же жизни растворилось несколько обычных. Скажи, ты правда веришь, что я могу разводить всю эту суету ради того, чтобы вернуть свою первую любовь?

– А вы вообще на любовь способны?

– А ты с какой целью интересуешься?

– Да так, примеряюсь, стоит ли претендовать на ваше сердце, – в тон ему отозвалась Корнелия.

– На самом деле, как ни странно, думаю, что – да. Вполне себе стоит. Не на свете и в тени существ, не способных любить в принципе. Даже демоны, те, что мне доводилось встречать, демонстрировали нечто похожее на привязанность. Проблема в том, что каждый из нас любит в меру своей испорченности. У акулы любовь будет акулья, у крокодила – кроводилья, у волка – волчья; у овцы – овечья…

– Не стоит продолжать, я уловила общий принцип. Давайте вернёмся к исходной точке разговора? Зачем нам дневник Мэри Гордон, если возвращать её вы не хотите?

– Не уверен, что это вообще возможно – вернуть её, хотя теоретически в магии невозможного нет. Всегда есть лазейка, только найти её – та ещё головоломка. Пазлы разной сложности. Иногда складываются, а иногда – нет. А ответ на твой вопрос довольно прост, девочка: у меня и в мыслях нет возвращать Мэри.