Свет в кабинке пару раз моргает, а цифровое табло перестает считать этажи, задерживая нас на десятом.

– Ты что наделал? – переходит на истеричный визг. – Ты совсем больной…

– Возможно, – делаю шаг и не оставляю ей шанса отстраниться. Мы критично близко, и я безумно этому рад. Слышу глубокое дыхание, прилипая глазами к вздымающейся груди, и уголки губ непроизвольно заостряются в улыбке. – Не пытайся внушить мне, что тебе все равно.

– Я и не пытаюсь. Я, может быть, даже что-то чувствую, – Тея сглатывает и запрокидывает голову. На долю секунды мне кажется, что провоцирует. Но это лишь иллюзия. – Просто соль в том, что это больше не имеет никакого значения. Я не хочу туда возвращаться, Леша, ни за что.

– Тебе и не придется, – подцепляю пальцем ее мизинец, – нам не придется.

Кладу раскрытую ладонь на тонкую талию, и Тея вздрагивает. Каждое прикосновение заставляет сердце биться чаще. Башка гудит от рвущихся напролом мыслей и непреодолимого желания дотронуться до нее иначе. Зарыться в волосы, притянуть к себе, накрывая пухлые розовые губы жадным поцелуем.

Грань между моим воображением и реальностью стирается слишком быстро, и я совсем не отдаю себе отчета в том, что делаю. Упираюсь кулаком в стенку лифта и рывком тяну Тею на себя. Все это похоже на шизу. Сжимаю пальцами острый подбородок ее миленького личика.

Внутри пожар, ладони горят огнем.  Я боготворю ее, как это было сотни раз до этого. Сжимаю ее крепче. Запускаю руку под широкое худи, почти сразу нащупывая ткань невесомого бюстгальтера, задеваю пальцем острую вершинку, впиваясь в сочные губы.

Тея дрожит, упирается ладонями мне в грудь, но, вопреки сопротивлению, продолжает отвечать на поцелуй. Хнычет, извивается.

– Это неправильно, – шепчет между поцелуями, – уходи. Уходи, Леша, пожалуйста.

– Прогони.

Слетаю с катушек, продолжая напирать. Скольжу ладонью под резинку ее спортивных штанов, и Тея каменеет. Цепляется пальцами за мои плечи, пытаясь оттолкнуться, но вместо этого я чувствую, как ее ноги разъезжаются чуть шире.

– Ты этого не сделаешь, – бормочет, касаясь моего лица слегка помутневшим взглядом.

– Почему? – сильнее вдавливаю ее шикарное тело в стену, поддевая резинку трусиков.

Она говорит нет, но подставляет шею для поцелуев. Не протестует действием, не убирает мои руки… а потом, потом лифт начинает ползти вверх.

Теона

Я слышу писк, сигнализирующий о том, что мы приехали. Я приехала. Кабинка лифта останавливается, распахивая свои двери. И это очень вовремя. Смыкаю губы и открываю глаза. Леша тяжело дышит, как и я сама. Смотрю на него и не верю, что это реально. Может быть, опять мое воображение? Прикасаюсь пальцами к его небритой щеке и отдергиваю руку – реально.

– Мне нужно идти, – сжимаю запястье его руки, которая до сих пор находится в моих штанах, – пожалуйста.

Кирсанов кивает. Я вижу, что это решение дается ему нелегко, но он отступает. Наконец-то слышит, что я ему говорю. А я, я как мокрая вата, приглаживаю растрепанные волосы, которые успели подсохнуть и висят уродскими сосульками.

– Все начнется сначала и закончится, как заканчивалось всегда, – говорю тихо, прикасаясь ладонью к его груди. Я хочу, чтобы он услышал, а еще чтобы не воспринял мои слова как вызов. Я не хочу играть с ним в догонялки.

– Нет.

Леша ведет плечом, втягивает воздух и наклонятся. Его лицо так близко. Сглатываю.

– Что «нет»? – хлопаю ресницами.

– Все будет по-другому. Все уже давно по-другому. Дай мне шанс объяснить и…

– Не сейчас. Может быть, потом, мне нужно… мне нужно.

– Тебе не нужна эта свадьба, – летит мне в спину, как только я выхожу из лифта.

Шагаю к своей двери, стараясь держать себя в руках. Я не буду отвечать на его последнюю фразу. Не буду.

Дома сразу закрываюсь на все защелки и, осев на пол, долго раскачиваюсь из стороны в сторону, обнимаю свое дрожащее тело руками. Плачу, смеюсь, а потом снова плачу.

Появись он раньше, позвони мне тогда, после всего, я бы бросила все и примчалась на другой край земли. Тогда… Но сегодня, сейчас, я не собираюсь в очередной раз забивать на себя и свою жизнь. Я не верю ему. Больше просто не верю. Да, я тоже виновата, тоже наломала много дров, но с ним я боюсь этого завтра. Боюсь того, что оно просто не настанет.

Собрав свое тело по кускам, плетусь в ванную, долго стою под душем и, завернувшись в полотенце, падаю на постель. Дурацкий день. Самый ужасный день на земле.

Утром меня будит солнечный зайчик. Я не зашторила окно, теперь вот наслаждаюсь незапланированным подъемом в девять утра. А могла бы поспать до обеда.

Наливаю кофе и, пока поедаю гранолу, осматриваю материал, который выслали ребята из студии. Правда, делаю это недолго. В дверь звонят. Настороженно иду туда, открываю и глупо улыбаюсь. В дверях курьер, а вокруг целая куча цветов.

Я почему-то думаю, что они от Тимура, а вот когда узнаю, что от Леши, прошу забрать все это добро и увезти куда подальше. Расписываюсь в бланке и захлопываю дверь.

Если он думает, что какие-то веники могут меня подкупить, то сильно ошибается.

После обеда еду в магазин и покупаю новый телефон. Переставляю сим-карту и быстро синхронизирую все данные с данными прошлого айфона. Как только вся эта волокита завершается, на экране очень неожиданно появляется наше с Тимом фото, а из динамиков льется громкая стандартная мелодия. Отвечаю без промедления, а уже вечером прижимаюсь к Тимкиной груди. Он прилетает раньше. Целует, обнимает, что-то рассказывает, а я, я все это время нахожусь в какой-то прострации. Потому что поцелуи кажутся другими, будто бы лишними. Как и объятия.

Мы сидим в ресторанчике на Арбате, когда разговор заходит о свадьбе. Тима долго ходит вокруг да около, а потом наконец-то говорит прямо:

– Тей, прости меня. Я очень тебя люблю и я правда готов ждать сколько угодно, просто эта свадьба, она нужна мне не только из-за этого.

– Что? – удивленно вскидываю бровь.

– Мне нужно жениться, это связано с работой. Чем раньше это произойдет, тем лучше. Сразу после мы с тобой уедем отсюда.

– Куда? – мое удивление нарастает. Еще и уедем? Очень интересно.

– В Берлин. Там…

Тима что-то бормочет, посвящает в курс дела, а я… я в очередной раз в своей жизни иду на еще один тупейший шаг.

– Хорошо. Если такая срочность, то мы можем подготовить свадьбу в течение этой недели.

– …поэтому… что ты сказала?

– Распишемся на этой неделе. Организуем небольшую вечеринку, для самых близких…

– Ты