Совершенно очевидно, что события разворачиваются не по плану, совсем не по плану. Проходит довольно много времени, и все еще никто не знает, прибудет президент или нет. В конце концов, опять-таки в целях безопасности (какой и чьей безопасности, не понимаю, потому что потребовалась бы огромная розыскная работа, чтобы найти нас тут, в этом захолустье, в этой дыре на краю земли), один из men in black объявляет, что Francuzi, Большого Босса и Мирослава приглашают подняться на борт яхты. Разобраться, кто приглашает, невозможно, имеет ли к этому отношение почетный президент Черногории — тоже. Мы все еще погружены в обстановку сверхсверхсверхсекретности, пусть даже кто-то рядом и восклицает: «Совершенно точно там президент, а то зачем бы столько предосторожностей!» Действительно, с такой точки зрения происходящее кажется вполне логичным, но я все равно начеку. В Черногория, как и в Сербии, никогда не знаешь, что как обернется, и самое что ни на есть логичное чаще всего становится более чем нелогичным и совершенно иррациональным, причем никто не отдает себе отчета ни когда это случилось, ни каким образом, ни по какой причине.

Чуть позже к пляжному причалу пристает рейдовый катер с вооруженными до зубов людьми. Катер пришел за нами. Крестьяне машут руками нам вслед — прощаются, но Ален, то ли всерьез, то ли шутя, говорит, что это размахивание руками — не к добру. И я сразу же представляю себе напечатанное прописными буквами на первой полосе «Монд»:

Судно, на борт которого мы поднимаемся, — странный гибрид прогулочной яхты и гоночной лодки: очень длинное, с очень острым носом, чудо конструкторской смелости, рассчитанное на то, чтобы рассекать морскую волну с сумасшедшей скоростью.

— Эта штука в самый раз для спекулянта сигаретами очень, очень высокого, самого высокого уровня, — шепчет мне Ален.

От раскаленного добела солнца — оно прямо над нами, в зените, — сносит к чертям башку. На палубе откуда ни возьмись вырастают извивающиеся, будто угри, спонсорские телки. Они в расшитых блестками стрингах, и они выставляют напоказ силиконовые сиськи невероятных размеров — как минимум 110D.

— Черт, черт, черт! — говорит Ален, вытаращив глаза. — Это еще что такое? Нас сюда на блядки пригласили или как?

«Зодиак» с ныряльщиками на борту по-прежнему рисует на воде вокруг корабля широкие круги. Крыша у меня едет уже вполне всерьез: что тут, черт побери, замышляется?

— Может, они хотят получше разглядеть девчонок со всех сторон? — предполагает Ален.

Две спонсорские телки, величественная брюнетка и блондинка со сверкающей в солнечных лучах золотой цепочкой вокруг талии, начинают лениво натирать друг дружку маслом для загара, ласки их непритворны, а к тому же они то и дело проверяют, каков эффект. И эффект, надо сказать, велик: «зодиак» кружится во весь опор как ненормальный, здорово распалили аквалангистов эти поблядушки. Маски наверняка запотели, а концы под резиновыми комбинезонами встали; совершенно ошалев от представления, они никак не могут от него оторваться и продолжают кружить как заведенные.

Внезапно перед нами оказывается почетный президент Черногории. Он в строгом костюме и при галстуке — забавный контраст с полуголыми девками! Я чувствую, как во мне снова растет ощущение галлюцинации: будто я наблюдаю за происходящим со стороны, откуда-то издалека, наблюдаю как нечто нереальное, будто мы в другом измерении, будто до ужаса накурились или наглотались чего-то, от чего сносит мозг, короче, если на меня саму сейчас посмотреть со стороны, то наверняка заметно, что глаза напрочь вылезли из орбит.

Президент протягивает нам руку, здрасьте, здрасьте, с одной стороны от него Клеопатра с ее стрижкой под Луизу Брукс и пристальным взглядом черных глаз, она тоже в строгом костюме и невероятно стильная, а с другой стороны — звезда турбо-фолка Цеца в таком коротком васильковом платьице, что можно подумать, она его просто задрала до бедер!

— Bonjour, — говорит Клеопатра.

— Рада видеть вас, Francuzi, — подхватывает Цеца, ловя наши взгляды своим убийственным. Она кладет руки на бедра и легонько покачивается на каблуках-шпильках серебряных туфелек — таких острых, что при каждом шаге они наверняка протыкают настил палубы насквозь, но всем на это явно наплевать.

— Пошли выпьем! — приказывает почетный президент Черногории.

Цеца круто поворачивается, демонстрируя все свои изгибы и выпуклости, теперь мы видим ее покачивающийся круп, ее точеные ножки, высоченные каблуки певицы сильно стучат по палубе, своим неукротимым темпераментом подруга покойного предводителя «Тигров» страшно напоминает мне необъезженную, не знающую удержу кобылу с невероятным аппетитом.

Для описания интерьера не хватает слов. Такой мог быть задуман только для спонсора высочайшего уровня, выскочки из низов, желающего пустить пыль в глаза. Декоратор старался вовсю: здесь и трехслойный белый ковер немыслимой мягкости и пушистости, здесь и длиннющие кушетки, накрытые тканью, имитирующей шкуру пантеры. Все сверкает — алюминий и дымчатые зеркала, светлое лакированное дерево, чрезмерно дорогие материалы… Огромная хрустальная люстра, возможно, копия люстры XVIII века, и выстроенные в ряд Аполлоны на пьедесталах, позирующие пенисом наружу. Дико несет чересчур быстро и нечестным путем нажитым богатством. Абсолютно во всем — дурной вкус, но от всего ты с первого взгляда в шоке.

— Бордель, да и только, — бурчит Ален, возвращаясь к навязчивой идее, которая не уходит у него из головы.

А у Клеопатры другая навязчивая идея — она хочет провести для нас экскурсию по яхте, вот просто обязательно, и поди пойми, что она имеет в виду: то ли намерена вместе с нами похихикать над всем этим, потому как и сама сроду с таким не сталкивалась, то ли и впрямь восхищается обстановкой. Разве Клеопатра допустит кого-то в сокровищницу своей мысли…

— Идите за мной, Francuzi, посмотрите, как всё здесь, нет, вы только посмотрите — это же невероятно, это фантастика!

Она проводит нас по каютам — каждая оформлена по-своему, есть типа тигровой, есть типа зебровой, есть даже типа дачи с сауной, где на стене шкура сибирского гризли (так, во всяком случае, объясняет нам Клеопатра). Набитая соломой медвежья голова смотрят нам прямо в глаза, пасть открыта, видны зубы… Но гвоздь экскурсии — оформленная в восточном стиле президентская каюта, этакие покои Шахразады: синие стены, звезды по потолку, занавеси из тончайшего прозрачного шелка, громадная квадратная кровать, ванная с круглым, как таз, джакузи на постаменте, золоченые краны в виде лебедей, сплетенных шеями. А в уголке — унитаз из кованой меди, но кажется, что он из чистого золота…

Клеопатра доверительно сообщает, что дизайнер здесь тот же, что у Цецы, это, кстати, ее близкий друг, которого она представила почетному президенту Черногории специально, чтобы оформить его яхту по-новому, и этот ее близкий друг оттянулся по полной, чтобы добиться такого результата. Между прочим, он почти один в один воспроизвел обстановку на «Sunseeker Predator»[91] самой певицы, он, помимо всего прочего, ее истинный фанат…