в гонках Гран При. Между тем, когда менеджер команды Федерико Джиберти позвонил в Модену и сообщил Феррари о достигнутом Гонзалесом успехе, Энцо испытал весьма сложные и противоречивые чувства. Как ни крути, он побил фирму, которой служил на протяжении почти двадцати лот и которой в значительной степени был обязан достигнутому им успеху. «На глазах у меня появились слезы радости, — писал Феррари, — к которой, впрочем, примешивалось горькое чувство утраты: временами возникало такое чувство, будто я убил собственную мать».

Что ж, если Феррари и впрямь сразил Alfa Romeo на автодроме в Силверстоуне, то на Нюрбургринге он ее, образно выражаясь, закопал. Аскари, выигравший в квалификационных заездах поул, со старта захватил лидерство и никому его не уступил. Первым добравшись до финишной черты, он вписал в свой актив победу в самых престижных международных соревнованиях, какие только существовали в автоспорте. Второе место на Нюрбургринге занял Гонзалес. Следующую победу Аскари одержал на «родном» автодроме в Монце; следовавший за ним как тень Гонзалес снова поднялся па вторую ступеньку подиума. Во время последней гонки сезона в Барселоне обстановка была напряженная. Фирма Alfa Romeo начала самую настоящую психическую атаку на своих конкурентов, распустив слух, что Alfetta снабжены дополнительными баками, благодаря чему заезжать на дозаправку им не придется. На самом деле это было чистой воды блефом, но Фанхио, к примеру, об этом не знал: руководство фирмы боялось, что он выдаст секрет своему земляку Гонзалесу. Только в самую последнюю минуту Коломбо подошел к находившемуся на стартовом поле Фанхио и как нив чем не бывало объявил ему, что гонки будут проходить в обычном режиме. Впрочем, как ни старалась Alfa спутать планы своих соперников, непоправимый вред «Скудерии» нанес не кто иной, как сам Энцо Феррари. Неправильно определив характеристики дорожного покрытия, он велел установить на свои машины колеса и шины меньшего диаметра. К несчастью, асфальтовое покрытие трассы «Пенья-Рин» в Барселоне оказалось куда более абразивным, нежели Инженьере мог себе представить. Невиданный износ резины заставил Аскари заезжать на пит-стоп, чтобы сменить колеса, каждые девять кругов. Воспользовавшись неожиданно обретенным преимуществом, Фанхио без труда обошел Аскари и выиграл третий Большой приз сезона, что автоматически сделало его чемпионом в этом классе. Еще до начала гонок кандидаты на чемпионский титул Фанхио и Аскари договорились, что оплачивать праздничный банкет будет победитель. Банкет состоялся в ресторане «Савини» в Милане и обошелся Фанхио, включая расходы на латиноамериканский оркестр, в 30 000 аргентинских песо. После этого Фанхио вернулся в Аргентину, где жители Буэнос-Айреса устроили ему триумфальную встречу, а чета Перон пригласила на обед в президентский дворец. Аскари же уехал а Модену, чтобы обсудить с Феррари стратегию и тактику команды в следующем сезоне гонок Гран При.

Был один гонщик, о котором они в своем разговоре не упомянули, хотя он того стоил. Речь идет о молодом англичанине Стирлинге Моссе, который в 1949 году участвовал в гонках вокруг озера Гарда, управляя крошечным Cooper, снабженным мотоциклетным мотором с объемом в один литр. В следующем году он выиграл гонки в Монако для машин Формулы-3, а в гонках Фор-мулы-2 вокруг древнеримских бань императора Каракаллы был третьим, уступив лишь Аскари и Виллорези, выступавшим на Ferrari. Управляя маленькой английской машиной HWM, он в 1951 году принял участие в Гран При Швейцарии, где занял восьмое место, уступив только автомобилям Ferrari и Alfa Romeo, имевшим вдвое большую мощность. Наблюдавшие за этими гонками менеджеры известных команд отметили про себя, что на одном особенно сложном отрезке пути он показал второе после Фанхио время. Феррари отправил молодому англичанину письмо, в котором предложил ему выступить за «Скудерию». Такое лестное предложение не могло не заинтересовать Стирлинга Мосса, и он, сделав по пути домой крюк на своем Morris Minor, заехал в Модену.

Феррари и Мосс вели деловой разговор на французском языке. Для начала владелец «Скудерии» предложил Стирлингу принять участие в гонках в Бари — в том случае, если новая четырехцилиндровая Ferrari, которую Энцо намеревался ему передать, будет готова к 9 сентября, дню начала соревнований. Мосс отвечал осторожно и ничего не обещал: британская фирма BRM давно уже имела на него виды, и он, как патриот своей страны, стремился сделать все от него зависящее, чтобы новая английская команда достойно зарекомендовала себя в гонках Гран При. Тем не менее, вернувшись в Англию и посоветовавшись с отцом, он решил принять предложение Феррари и вылетел вместе с Моссом-старшим в Рим, откуда они — уже на поезде — отправились к месту гонок. Приехав в Бари, Стирлинг первым делом отправился в боксы «Скудерии Феррари», чтобы выяснить, пришла ли предназначавшаяся ему новая четырехцилиндровая машина. Находившийся в боксах механик сказал, что ничего ни о каком Стирлинге Моссе не знает и что машина находится в распоряжении

Пьеро Таруффи. Мосс пришел в ярость и заявил, что отныне никаких дел со «Скудерией» иметь не намерен и скорее сядет за руль лондонского автобуса, нежели в машину марки Ferrari. Самого Феррари, который мог бы разрешить эту щекотливую ситуацию, на гонках, разумеется, не было. На следующий день Таруффи занял третье место, уступив лишь Фанхио и Виллорези, которые управляли куда более мощными машинами. Что же касается Стирлинга Мосса, то он так никогда и не узнал, намеренно ли Феррари передал его машину Таруффи или это произошло случайно. «Но я ничего не забыл и не простил», — писал много лет спустя Мосс в своих воспоминаниях.

Впоследствии Феррари не раз упрекали в том, что он, неуважительно поступив с молодым гонщиком, лишил тем самым свою команду талантливого водителя, который мог бы завоевать для «Скудерии» не один чемпионский титул. Не будем, однако, забывать, что Стирлинг Мосс, беседуя с Энцо, отвечал на его предложения уклончиво и договора, пусть даже предварительного, с ним не заключил. Между тем в 1951 году на фабрике в Маранелло прохода не было от молодых дарований, которые мечтали защищать цвета «Скудерии Феррари». В отличие он Мосса, они были готовы подписать договор в любую минуту и на любых предложенных хозяином этой «конюшни» условиях.

Похоже, тогда проиграли оба. Стирлингу Моссу так и не удалось выступить за новую английскую команду, поскольку машины BRM к следующему сезону подготовлены не были. Феррари же, считавший себя знатоком по часта молодых талантов, в тот раз просчитался: молодой англичанин был куда более перспективным пилотом, чем все остальные соискатели места в «Скудерии Феррари» того года.

В ноябре Феррари отправил два «купе» 2,6 л в Мексику на пятидневные панамериканские гонки, дистанция которых