На юг! Он-то к своим родным, а вы куда?

— Мы. А что мы?! Или здесь, на юге, не люди? Родных у нас как там нет, так и здесь не будет. Дома о́тчего и там нет, и здесь... А Вася сказал, что тут спокойнее.

Дата даже удивился, что его так обрадовало это решение остаться в его родных местах.

— Вася был прав, тут спокойнее. И ты прав, здесь такие же люди, как везде. Не бойся, народ у нас отзывчивый, мягкий и ласковый, как здешняя природа. — Он подошел к Саше. — Будешь здесь жить, дорогой, и дом у тебя появится, и всякое добро, а я... — «А я все для тебя сделаю», — чуть не сорвалось с языка Дата, но он вовремя спохватился. Пригладил волосы и сказал:

— Под койкой мой чемодан, в нем белье. Скинь мокрую одежду. Пока будет сохнуть, оденься в мою. Великовата будет, да ничего. Хочешь, постели себе на койке, — Дата улыбнулся. — Устал, небось, а?

Саша кивнул головой и пошел к койке.

— Я уже два дня и две ночи глаз не смыкал, прямо с ног валюсь.

Саша ловко — мужчина никогда так не сможет — постлал постель. Потом нагнулся и вытащил из-под койки чемодан. Поставив его на стол, смущенно посмотрел на Дата. Тот молча направился к выходу. Девчонка, негодница! Да еще какая красивая! Неужто судьба послала?

Когда Дата вернулся в каюту, Саша уже лежал.

На узком подоконнике раскрытого иллюминатора была сложена Сашина одежда. Дата сел на табуретку.

— Полный порядок. Так, говоришь, я твой спаситель? — спросил он, смеясь.

— Да, так мне кажется.

— От чего же тебя нужно было спасать? Или наши ребята плохо с тобой обращались?

— Ребята ничего... Очень хорошо даже, но я Георгия Васильевича боялся. Он офицер разведывательной службы белых. Даже на «Чайку» за нами увязался, проклятый.

Дата нахмурился:

— Что нужно от тебя этому беляку? За что он тебя преследует?

— Откуда я знаю... Уж, видно, добра для меня не хочет... — Голос Саши замирал, чувствовалось, что сон одолевает его. Через минуту он спал.

Некоторое время Дата стоял задумавшись. Потом посмотрел на спящего и лукаво улыбнулся. Серая папаха натянута по самые уши. Он тихонько подошел, осторожно приподнял папаху. Свернутые жгутами волосы были заколоты на темени. Девушка даже не шевельнулась, так крепок был ее сон.

Неловким движением Дата разбудил девушку, и та испуганно вскочила, инстинктивно схватившись за шапку и растерянно глядя на шкипера. Дата ласково дотронулся до ее руки:

— Не бойся меня.

И тут внезапная догадка ошеломила его:

— Погоди, да ведь ты никак Мария?

— Да, Мария. А как вы догадались? — удивленная девушка во все глаза смотрела на Дата.

— Я знаю твою историю. Этот офицер мне все доложил. Мерзавец! Ну, больше ничего плохого он тебе не сделает, можешь быть спокойна. А теперь спи и ничего не бойся! В обиду тебя не дам.

И Дата вышел из каюты. А Мария, взволнованная и обрадованная, долго еще лежала с открытыми глазами — куда и сон пропал!

Глава восьмая

ВЕРОЛОМНО СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ

Дата вышел из каюты и поспешил на корму.

— Ты Вася Щепков? — спросил он среднего роста, коренастого, светловолосого парня с карими глазами.

— Да, я! — вскочил парень с места.

Шкипер оглядел его. На Васе были серые суконные брюки и черные ботинки с задранными носами. Из-под голубого плаща виднелся серый китель. Его узкое лицо было бледно от холода. Одежда промокла. Он стоял нахохлившись, с непокрытой головой.

— Куда шапку дел?

— Ветром вчера сорвало.

— А это кто? — Шкипер посмотрел на высокого и худого юнца.

— Это мой товарищ, Сашин двоюродный брат, — почтительно ответил Вася и отодвинулся назад, пропуская его вперед: теперь сам говори, дескать, твой черед.

— Как зовут... — Дата умолк, услышав шум шагов, и оглянулся. К нему приближался Антон. Шкипер ничего не сказал рулевому и снова обернулся к родственнику Саши.

— Меня? — робко переспросил тот.

— Тебя, конечно, меня-то вот уже тридцать лет зовут Дата. — Он оглянулся на рулевого, стоящего за его спиной, и расхохотался своей шутке. Антон тоже засмеялся.

— Я... меня зовут Дмитрий, Митя, фамилия — Сабура... от белых сбежал, — он оглянулся на Васю, — и вот теперь в Баку, со своим другом... Клянусь богом, господин шкипер, я никому не сделал зла. Я хочу жить для себя, спокойно и честно.

— Хорошо, если тебе дадут жить для себя, спокойно и честно, — улыбнулся Антон. Он смотрел на парня с сожалением, будто говоря: такой большой, а глупый.

Тощий парень вздрогнул:

— Почему мне не дадут жить? — и посмотрел на Васю, как бы ища поддержки.

— Дадут, дадут, успокойся.

Дата оглянулся на Антона.

— А где Тория?

— В трюме.

— Этих, — он указал на Васю и Дмитрия, — проводи в каюту. Постели на полу, пусть выспятся. Да одежду выдай, там есть сухая. — Шкипер пошел на корму и остановился у осветительной рубки. — На моих нарах спит Саша, не будите его, жалко парня! — крикнул он вдогонку Антону.

Дата вернулся на корму. Сел на якорную цепь и закурил трубку. Со стороны речки Беслетки ветерок доносил приглушенный крик петухов и лай собак. Дата обвел взглядом затуманенные холмы и остановил его на маяке. Яркий и зоркий глаз его светлел, как и сонное, убаюканное море.

Рассветало...

— Антон! — крикнул Дата.

Из нижней каюты показалась голова Антона.

— Знаешь, что я тебе, брат, скажу? — тихо заговорил шкипер, не глядя на рулевого. Антон тоже не смотрел на него, вглядываясь в город и холмы за ним. Редкие желтоватые лучи электрических лампочек таяли в утреннем свете. — Что-то неспокойно на душе.

Послышался шум мотора, издалека показался силуэт катера. Это был ночной знакомец «Тариэл», который давеча указывал, где «Чайке» бросить якорь. Дата проводил «Тариэла» взглядом, полным подозрения.

— Не нравится мне этот «Тариэл», Антон, и вообще все. Возвращался на родину, радовался, а теперь сердце чует недоброе. Нехорошее ждет нас, Антон. Этот «Тариэл»!...

— Тьфу ты, господи! Черт бы его побрал! — Антон зло сплюнул за борт. — Знаешь, какие у меня бывают предчувствия? И ничего — живу.

Они помолчали.

Где-то прогудел заводской гудок.

Подул морской бриз,