Приступ резкой боли вновь стал выкручивать ей внутренности.

— Прости меня, — шепнула она, сама не зная, просит ли прощения у Габриэля или у их малыша. Но больше не надо думать, не надо бороться, принимать решения, нужно просто уснуть. Уснуть навсегда.

* * *

Машина не утонула. Озеро здесь было слишком мелким. Габриэль попытался открыть дверцу, но боль не давала ему двигаться. Он решил, что сильно ударился. Опустил глаза и увидел кровь. Провел рукой по липкой жидкости, понял, что незнакомец выстрелил ему в спину.

Под кожу забирался холод. В голове мутилось. Он хотел вздохнуть поглубже, успокоиться, но боль была слишком сильной, она ему мешала.

Габриэль взглянул на панель приборов. Оставалось пятнадцать минут.

Он с трудом дотянулся до телефона, кое-как набрал сообщение. Пальцы пачкали кровью клавиши.

Он сумел побороть головокружение и все-таки отправить эсэмэс. Он сумел набрать и номер. Ему ответили. Он сказал самое необходимое и потерял сознание.

* * *

Погружаясь в туман полусна, Клара услышала звук мобильного — пришло сообщение. Зачем оно ей? Ей нет ни до кого дела. Утонуть во сне, и поскорее.

Но что-то вроде предчувствия, а возможно, подспудное нежелание умереть все-таки подтолкнули ее взяться за ниточку, которая выводила в жизнь. Но в любом случае все сообщения опоздали. Она прочитает его и продолжит погружаться в сон. Клара открыла глаза. Мобильный лежал с ней рядом. Она протянула руку, которая стала словно бы из свинца. Невероятным усилием взяла телефон и открыла сообщение. Читая, обмерла:

Мы встретимся в вечности,

В бесконечной синеве вечности…

Любовь моя, вечность подождет.

Живи для меня, для нашего ребенка.

Похоже, у нее начался бред. Да, прилетевшие к ней слова были безумием случайности перед неизбежностью смерти. И голоса, которые звали ее из-за двери, тоже.

* * *

«Скорая» приехала через четверть часа после вызова. Профессор Атали лично отправил команду.

В первом операционном блоке у Александра Дебера вытащили пулю. Она прошла через легкие, он потерял много крови. Исход был пока неизвестен.

Во втором блоке на операционном столе лежала Клара Астье.

Профессор вошел в первый блок и спросил у своего коллеги, который оперировал, как прошла операция. Одобрил все, что тот сделал, и перешел во второй.

Как случилось, что молодая женщина и виновник всех ее бед лежали в нескольких метрах друг от друга и врачи боролись за их жизни?

Профессор себя об этом не спрашивал, ему было некогда. Для него самым важным было то, что оба пациента имели шанс выжить. Ему сказали, что какой-то сельский житель позвонил в полицию, сообщив о странной сцене, которая произошла на его глазах: машина съехала с дороги и свалилась в озеро.

О Кларе сообщил таинственный звонок: молодая женщина в состоянии депрессии в такой-то гостинице. Голос был слабым, прерывался. Звучал умоляюще.

Человек, найденный на заднем сиденье машины Александра Дебера, с залитым кровью лицом, проходил обследование. Его состояние было удовлетворительным. Он вполне мог подождать.

* * *

Дженна и Элоди, ни секунды не медля, приехали в больницу. Их встретил практикант, ввел в курс дела, описал состояние больного и попросил подождать в приемной. Они вошли в холодную белую комнату, с трудом справляясь с мучительной тревогой. В приемной уже сидел молодой человек, взглянувший на них полным беспокойства взглядом, — Кевин. Элоди поздоровалась с ним, села рядом, взяла его за руку.

Дженна устроилась напротив пожилой супружеской пары. Старшее поколение выглядело спокойнее, но Дженна чувствовала, какой тяжкий груз лежит у них на сердце.

К Габриэлю вернулось сознание. И ощущение, что он стал легче, чище. Где он? В операционной. Он увидел хирурга и сестер, которые склонились над ним, забеспокоился, приблизился и понял, что на столе лежит Александр. И тогда осознал — сам он теперь только душа. Его душа покинула телесную оболочку, которая целую неделю служила ей убежищем, и теперь продолжит свой путь в мир иной.

— Я здесь, — произнес рядом с ним голос.

Обозначился проводник. Габриэль хотел расспросить его, но почему-то ему было трудно произнести те вопросы, которые его мучили. Где Клара? Ему удалось сделать то, чего он так хотел?

— Вы удивительно вели себя, Габриэль. У вас была задача: спасти Клару. Но вы сумели вникнуть в проблемы Александра и его семьи.

Проводник в задумчивости сделал несколько шагов.

— Вы могли бы не обратить внимания на Деберов, а вы им помогли. Вы проявили лучшие качества вашей души, Габриэль.

Рядом с проводником появилось что-то вроде тени. Что бы это могло быть?

— Вы позаботились о жене Дебера и его дочери, — продолжал проводник. — Вы занялись и самим Дебером. Поняли, что и вы тоже могли бы стать именно таким. Спасая его, вы поработали и на свое собственное будущее.

Зачем проводник говорит ему все это? Почему молчит о Кларе и ребенке? Почему он сам не может ничего сказать проводнику, хотя при первой встрече они так легко разговорились? Потому что теперь он умер?

— В каждом человеке таится добро и зло, — продолжал ангел, не обращая внимания на тревоги Габриэля. — Доброе в нем становится его достоинствами, помогает проявить таланты, использовать возможности прожить успешную жизнь. Зло лишает возможности видеть последствия своих поступков, мешает понять, что человек пошел по дурному пути. Между добром и злом лежит зона свободного выбора.

Проводник подошел к двери операционной и заглянул в соседнюю комнату.

— Там Клара, — проговорил он.

Габриэль подошел к проводнику. И в соседней операционной хирург и сестры, склоняясь, работали, но Габриэль не видел, кто там лежит.

— Я прошу прощения.

Почему он просит прощения? Что хочет сказать? Габриэль с ума сходил от беспокойства, напрягал все силы, чтобы заговорить, закричать.

В эту минуту что-то случилось в операционной Клары. Врачи и сестры явно забеспокоились. Каждое движение сестер говорило о скрытой тревоге. Глаза хирурга посуровели. Он отдавал распоряжения сухим резким тоном.

Габриэль в ужасе повернулся к проводнику. И не увидел его.

Проводник теперь стоял возле Клары. До Габриэля донесся его голос так отчетливо, будто он по-прежнему стоял рядом.

— Еще одна душа, Габриэль. Мне нужна еще одна душа.

Габриэль задохнулся от слез.

— Вы не имеете права! Неужели вы мне солгали? Я сделал все, что мог!

— Бог не разлучает любящих, — ответил ангел.

— Нет! Не смейте этого делать!