будет зачат не от семени Филиппа, супруг не признает его своим сыном. Ведь сын к тому же родится не похожим на него. Филипп разгневается, узнав правду.

– О госпожа! Когда богам что-либо угодно, никто и ничто не помешает их желаниям! Я приготовлю особый отвар из редких трав, что собрал я весенней ночью в египетской пустыне. Ты дашь его испить Филиппу, когда он возляжет к тебе на брачное ложе, и к нему немедленно придёт сладкий сон. А ты примешь бога как супруга своего, а когда сын твой родится, Филипп признает его своим наследником.

– Ох, халдей, большие сомнения терзают мое сердце. Мне трудно поверить твоим словам.

– Моя госпожа, прогони свои сомнения. Всё будет так, как задумал бог Аммон-Ра-Зевс. Но я прошу тебя, ни в коем случае не делись ни с кем о том, что слышала здесь, даже с дорогой тебе Артемисией и, тем более, с супругом своим Филиппом. И я сохраню твою тайну до тех пор, пока бог не велит мне поступить иначе. Я всё сказал, что велел мне бог.

Нектаб с почтением поклонился девушке и вышел. В комнату ворвалась встревоженная Артемисия, обеспокоенно заглянула в глаза Мирталы, которая лежала на постели, оставаясь в смятении. На вопросы няни девушка не отвечала.

Перед свадьбой

Антипатр появился в кабинете царя, как обычно, шумно и без стука. По его лицу и возбуждённому состоянию было понятно, насколько рад он появлению Филиппа в Пелле. Пока царь находился во Фракии, политическую жизнь в Македонии и за её пределами было не остановить. Первому советнику приходилось исполнять многие обязанности – важнейшие дипломатические, административные, хозяйственные, но благодаря жизненному опыту, влиянию среди македонской знати и безмерному доверию царя, Антипатр справлялся с этим неплохо. Царь знал это из регулярных донесений, был доволен таким помощником, судя по его лицу. Они крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.

– Царь, наконец дождались мы тебя! Теперь, не отвертишься, – хохотнул басом Антипатр, – женить тебя буду!

Филипп подыграл ему:

– Антипатр, дорогой мой друг, свадьба для меня – дело привычное, ты знаешь. Я сделаю ещё попытку. И если Миртала не родит наследника, пойду на очередное испытание браком, пока не добьюсь цели.

Антипатр согласно закивал головой.

– Ты ведёшь род свой от Геракла, а он, говорят, трижды был женат: на дочери фиванского царя Мегаре, в стране скифов он вступил в брак с царицей, а когда вернулся в Грецию, взял в жёны Иолу, дочь мессенского царя. В итоге Геракл женился на Деянире, дочери царя Каледонии. Так что, Филипп, есть на кого равняться! Всё за нас решают боги – не зря у греков семейный брак называется «телос» («божественное установление»).

Царь добродушно рассмеялся:

– Ты хочешь меня утешить, что я повторяю подвиги своего предка Геракла? – Белозубая улыбка украсила лицо Филиппа. – Лучше скажи, где ты прячешь мою невесту? Не сбежала она в Эпир, пока я отсутствовал?

Антипатр развёл руками, улыбнулся, поддерживая шутку царя:

– Куда царская невеста денется? Я держу её за высокими стенами, под надёжной охраной, за городом, приставил надёжную охрану. Даже если бы она передумала, ничего у неё не вышло бы!

Они так говорили ещё немного, перекидываясь шуточками. Филипп вдруг спросил:

– Через день моя свадьба. Кто гости?

Царя особенно интересовал этот вопрос.

– На свадьбе будут представители городов Фессалии и несколько иллирийских и фракийских князей, кого ты успел образумить. Города Беотии и Пелопоннеса передают поздравления и богатые дары. Это говорит о том, что настроения у греков меняются, и кое-кто поглядывает на Македонию как на будущего союзника.

Антипатр перечислял имена гостей из греческих городов, кого приглашали задолго в Пеллу.

– Многие прибыли. Послы желают встретиться с тобой после свадьбы. Возможно, чтобы провести союзнические переговоры.

Антипатр видел, что Филипп огорчился.

– Немного желающих, чтобы поздравить меня.

– Мой царь, не стоит принимать близко к сердцу такое отношение греков к свадьбе македонского царя. Они боятся Афин и Спарту, поэтому выжидают, какой будет твой следующий шаг. Все желают знать, как далеко зайдет Македония в намерениях противостоять Афинам.

– Что ж, пусть греки выжидают, пока Македония будет действовать! – горячась, сказал Филипп. – Потом я буду выбирать себе друзей и союзников.

Пытаясь скрыть досаду, Филипп улыбнулся.

– Ладно, это тоже неплохо, когда на свадьбе от гостей нетесно – простору больше! А я свободу люблю.

– Одна ещё весть, царь. Не ведаю, будет тебе приятно услышать?

Филипп вскинул брови.

– Несколько важных персов прибыли в Пеллу. Главный у них Мардохай, советник царя по греческим вопросам.

– А персы зачем пожаловали?

– Я уже выведал у Мардохая, что их царь надеется на возрождение старого договора между Персией и Македонией, что был заключён сто лет назад. Сулят много денег и военную помощь. Персы надеются на твоё согласие, Филипп, они надеются, что тогда им легче будет совладать с Грецией. Но в таком случае Македония станет сатрапией Великой Персии.

– А вот это уже неплохая новость! Пока мы будет вести переговоры с Персией, Афины не посмеют ссориться с нами. Персы прибыли в Пеллу как нельзя кстати!

Помолчали:

– Афиняне решили не поздравлять меня, если никого не прислали? – прервал молчание Филипп.

– Возможно, афиняне обиделись на тебя за Амфиполь, что ты не вернул его им, как они ожидали. Да ещё ты грозишься забрать Пангейские рудники. Как можно петь дифирамбы тебе в такой ситуации?

Филипп продолжал досадовать:

– Могли бы сделать вид, что им приятно общение со мной. А так раздуют тлеющие угольки вражды между Македонией и Афинами в большой костер. Разве не достаточно посылаю я в Афины тайных гонцов с золотом? Среди аристократов есть немало недовольных демократами.

– Филипп, всё, что ты делаешь – достойно мудрого правителя, – успокаивал Антипатр. – Многие афиняне негласно или явно поддерживают тебя, ожидая твоих мирных устремлений к Греции, Афинам. Им нужен надёжный союзник в скорой войне с Персией, что неотвратимо назревает. Но этой группы политиков пока не достаточно, есть твои яростные противники, такие как молодой Демосфен, искусный оратор. Он настраивает афинян и Грецию против Македонии и, прежде всего, против тебя, Филипп. Он мутит наметившийся родник дружбы македонян с афинянами, но народ слушает его со вниманием.

– Демосфен? Нет, не слышал о нем… Разве нельзя с ним договориться, купить, наконец, его голос в нашу пользу? Или найти в Афинах другого человека, способного внушить гражданам, что Демосфен ошибается. Как, например, красноречивый Исократ. Он увидел во мне архистратига, полководца, которому греки могут доверить союзную армию в войне с персами.

Антипатр живо отреагировал