– Мы ведь уже все сказали, когда дверь открывали! – раздраженно произнесла средних лет дама, из-за спины которой выглядывала голенастая дочь-подросток. – Не общались мы с нашей соседкой. И кто ее мог убить, понятия не имеем! У ее родни спрашивайте!

Сделав это заявление, женщина захлопнула дверь перед носом подруг. Пришлось им подняться еще на один этаж. И позвонить в следующую дверь.

– Хаям? – переспросила их миловидная женщина лет тридцати, с забранными в хвост длинными волосами.

Впрочем, в этом богатом доме жили люди, не жалеющие средств на поддержание отличной формы. Так что этой дамочке могло быть с равным успехом и сорок, и даже сорок пять. Внешность еще ни о чем не говорила.

– Да, я неплохо знала ее, – кивнула та в ответ на вопрос подруг. – Так уж получилось, что она была первой, с кем мне довелось пообщаться из соседей, когда я въехала в этот дом.

И, пригласив подруг войти, она спросила:

– Скажите, а ее в самом деле убили?

– Застрелили, – мрачно кивнула Кира. – В ванне ее брата!

– Какой ужас! – схватилась за виски женщина, но глаза ее при этом сверкали страшным любопытством. – А ведь она не ладила со своим братом. Он ей не родной. Вы об этом знаете?

Подруги заверили, что знают.

– А я с Хаям познакомилась, когда мои работяги, которые делали ремонт в квартире, затопили нижних соседей, – продолжала болтушка. – В первую очередь Хаям. Представляете, наняла бригаду из приличной фирмы. А они как тронули стояки, так в перекрытиях свищи из труб и повылетали. Ну, ясное дело, у меня сухо, а вся вода к Хаям пошла. Хорошо еще, она в это время дома была и как раз в туалете сидела. Слышит, что журчит вроде бы что-то. И капает. Мигом к нам кинулась. А мастера в подвал сбегали да стояк и перекрыли. Даже не стали приезда аварийной бригады дожидаться. Так что, можно сказать, я малой кровью отделалась. Подвесной потолок у Хаям водостойкий был сделан. Так что ничего не покоробилось. И пятен даже не осталось.

– Отлично, – кивнула Кира, которой подумалось, что слушать болтовню этой дамочки не самый легкий труд.

Лично у нее голова уже пухла.

– А вы знали, что у Хаям был любимый мужчина? – спросила Леся.

– Любимый? – прыснула дамочка. – Мужчина? Вы хотите сказать, один?

И она не удержалась и начала весело хохотать.

– А в чем дело? – спросила у нее Кира.

– Да у нее этих мужчин было столько, что до Москвы не переставишь, – произнесла дамочка.

Причем по ее тону было слышно, что она не осуждает, а восхищается.

– Это и неудивительно, – добавила она. – Хаям была на редкость красивой девушкой. И я бы с удовольствием одолжила у нее хоть чуточку обаяния. Мне лично она всегда казалась очень привлекательной.

И дамочка весело подмигнула слегка оторопевшим подругам.

– Кстати, мы не познакомились, – игриво произнесла она. – Аморе.

– Что? – не поняли подруги.

– Меня так зовут, – пояснила им женщина. – Красиво, правда? Это я сама себе придумала.

– Красиво, – одобрили подруги.

– Проходите за мной, – махнула им рукой Аморе и сама первой пошла в глубь квартиры, маня за собой подруг.

Девушки слегка струхнули. Хозяйка казалась им весьма экстравагантной особой. Кто знает, что у нее на уме?

– Но вроде бы не буйная, – с опаской пробормотала Женя и первой двинулась следом за хозяйкой.

Та провела гостий в шикарную гостиную, сплошь белую с бежевой и золотой отделкой. Белые стены с вызолоченной лепниной. Бежевые покрывала с бело-золотым узором из лилий. Такой же узор имелся на белоснежных с золотом занавесках. И даже на паркете отчетливо прослеживался все тот же узор из белых лилий.

– Какая красота! – невольно ахнули подруги.

– Правда? – оживилась Аморе. – Хаям тоже нравилось! А она понимала толк в красоте! Ладно, садитесь, отдыхайте, сейчас угощу вас кофе.

Она скрылась из комнаты. И вернулась обратно минут через пять, катя перед собой сервировочный столик.

– Прислугу я постоянно не держу, – пояснила она гостьям. – Раздражает, знаете ли, постоянное присутствие в доме чужого человека. По натуре я кошка. Никто мне не нужен. Могу неделями жить в обществе себя, любимой, и отлично себя чувствую.

Подруги пригубили кофе, который их не разочаровал, он оказался замечательным. А потом приступили к той теме, которая интересовала их больше всего.

– Перечислить вам мужчин, с которыми общалась Хаям? – развеселилась Аморе. – Но это, пожалуй, невозможно. Вряд ли она сама могла их всех упомнить.

И, задумавшись, Аморе добавила:

– Впрочем, может быть, Хаям как раз и могла. Она была уникальной девушкой. Она буквально излучала любовь ко всему живому. Но умела она и ненавидеть.

– И кого она ненавидела? – спросила у нее Кира. – Своего отца?

Аморе вздрогнула и рассеянно посмотрела на нее.

– Отца? – пробормотала она. – Нет, я не знаю. Впрочем, может быть. Но при чем тут отец Хаям? Вы ведь хотели узнать, с кем из мужчин она общалась больше всего? Кто был ее настоящей любовью?

– Да! Да! Да! – хором и наперебой закричали обрадованные подруги.

Именно это им и надо было узнать. Причем позарез!

– А далеко ходить и не надо, – произнесла Аморе. – Этот мужчина живет в квартире прямо напротив меня.

Вот это удача!

– И зовут его Слава, – прибавила Аморе.

Еще лучше!

– Слава, – пробормотала Кира. – Ну, точно!

Это мужское имя невольно вырвалось у Оли. Значит, это была не случайность. Слава и в самом деле существовал в природе и был близок Хаям.

– Где он? – тут же вскочила на ноги Кира. – Можно с ним поговорить?

– Не торопись, – остановила ее Аморе. – Его сейчас нет дома. Он уехал.

– Куда? – расстроилась Кира.

Аморе пожала плечами. Этого она явно не знала и не стремилась знать.

– А давно? – спросила Женя, которой этот вопрос казался существенным.

– Около недели назад, – припомнив, ответила Аморе. – А куда? Нет, этого я не знаю. Кажется, Хаям мне что-то говорила. Но я не вслушивалась. Этот Слава все время куда-то уезжает. То туда, то сюда. Потом возвращается. Кажется, Хаям мне говорила, что он работает в какой-то фирме, которая занимается горными разработками, и часто вынужден улетать в весьма отдаленные регионы.

– Вот как, – разочарованно произнесла Кира, но тут же приободрилась.

Как уехал, так и вернется. Поговорить с этим Славой можно и позднее. А пока хотелось бы выяснить, что он собой представлял.