— Что там смешного? — спросил он.

— Она потеряла сознание в его объятиях! — воскликнул Драммонд с нескрываемым весельем и стал читать:

«Из Мейфэра мне пришло несколько писем, написанных женским почерком, где советовалось изобразить обморок и упасть на руки определенного джентльмена. Мне дали понять, что этот трюк пробуждает в мужчинах рыцарские инстинкты… для начала. Но удовольствие держать в объятиях хорошенькую молодую особу должно также возбуждать их низшие инстинкты».

— Забавно, — пробормотал Гейдж, с трудом поднимая голову, но тут же вновь роняя на руки. Зеленый. Его приятель был положительно зеленым.

— Эта девушка… — покачал головой Драммонд, растянув губы в широкой улыбке. — Клянусь, что влюблен, хотя никогда не видел девчонку.

Найтли помрачнел, однако тут же взял себя в руки.

Аннабел принадлежит ему.

Единственным образом, который имеет значение.

Воспоминания о прошлой ночи обрушились на него, как волны на берег.

Аннабел в лунном свете, отчаянно цеплявшаяся за подоконник.

Он слышал фразу «оборвалось сердце» Но до этого момента не понимал ее. Он почти потерял Аннабел. Так скоро. Слишком скоро.

Аннабел в брюках, облегавших длинные стройные ноги. Позже она обвила его этими ногами, когда он был глубоко в ней.

Найтли закрыл глаза…

Аннабел без одежды. Ее кожа, о Господи, ее кожа была молочно-белой, чистой и такой мягкой. И нежный розовый румянец… повсюду. Ее губы, поцелуй, нерешительные прикосновения, ставшие более смелыми, когда он показал ей головокружительные вершины наслаждения.

Он все еще чувствовал ее, все еще ощущал вкус, все еще жаждал.

Легкие сжались, вытесняя воздух. И не из-за синеватой пелены табачного дыма.

Он по-прежнему желал ее, хотел, по-прежнему нуждался в большем. И все же… насколько сильно? Насколько безумно? Какую цену он готов заплатить за Аннабел в его постели?

— Низшие инстинкты. Господи, я бы с радостью показал ей… — хмыкнул Драммонд.

Не сообразив, что делает, Найтли перескочил через стол и схватил Драммонда за галстук.

По столу разлился кофе. На пол потекли коричневые ручейки. Фаянсовая кружка упала на пол и разлетелась вдребезги.

Физиономия Драммонда приобрела ярко-алый цвет.

— Вот это да! Некоторые не умеют пить, — пробормотал Гейдж, но никто его не слушал.

— Я настоятельно предлагаю тебе не договаривать, — посоветовал Найтли, не узнавая собственного голоса.

— Неужели? — прохрипел Драммонд, вложив в единственное слово изрядную долю сарказма. Найтли решил, что приятель еще имеет некоторую возможность дышать, и поэтому принялся скручивать ткань, пока Драммонд не начал стремительно синеть.

— В самом деле, — протянул Найтли и, отпустив Драммонда, уселся и махнул официанту, чтобы тот принес еще кофе.

— Ты и есть Болван, верно? — догадался Драммонд.

— Отцепись, — процедил Найтли. И зря. Это лишь побудило Драммонда на новые подвиги. Даже Гейдж поднял голову.

— И что ты испытывал, когда Дорогая Аннабел лишилась чувств в твоих объятиях? — поинтересовался Драммонд. — Пробудились ли твои низшие инстинкты?

Гейдж фыркнул, засмеялся, но тут же застонал.

— Это ты мне? — поинтересовался Найтли, вскинув бровь.

— Именно. Как же ты не замечал ее все эти годы?

Драммонд подпер голову рукой. Гейдж, потерпев поражение в борьбе с похмельем, почти улегся на стол.

— Что это с ним? — спросил Найтли, настороженно уставясь на изнемогавшего друга.

— У некоторых людей хватает ума заключать пари на то, чтобы посмотреть, может ли человек выпить за вечер бутылку бренди, — уничтожающе хмыкнул Драммонд.

— Я выиграл, — промямлил Гейдж.

— Но какой ценой? — вздохнул Найтли.

— Давайте не будем обсуждать идиотизм Гейджа, поскольку именно такого поведения от него ожидают, — отмахнулся Драммонд. — Меня больше интересует твой идиотизм. Как ты мог не обращать на Аннабел внимания все эти годы? Она не настолько хороша собой?

— Хороша, — сухо ответил Найтли. Под определением «хороша» он имел в виду «ослепительно красива, настолько, чтобы мужчины пресмыкались у ее ног». Что он и сделал. Прошлой ночью.

— Хороша? И ты только сейчас это заметил… вчера? Неделю назад? Месяц назад?

Когда Аннабел впервые попыталась привлечь его взгляды? Когда состоялась неофициальная помолвка с идеально подходившей для его целей женщиной? Той, которая не обладала нужными ему качествами, если не считать происхождения и связей в обществе. Когда для него все было решено, когда стало слишком поздно.

Да, он не замечал Аннабел все эти годы, хотя мог бы. И ждал, пока не выбрал самый неподходящий для этого момент. Неудивительно, что она прозвала его Болваном.

— Насколько я понимаю, Болван, теперь ты ее заметил, — констатировал Драммонд.

Найтли снова вскочил, перегнулся через стол и едва не удушил беднягу Драммонда собственным галстуком, уже успевшим превратиться в мятую тряпку.

— Да пожалей ты его! — взмолился Гейдж. — Пожалуйста! Ради любви Аннабел.

— О, да это серьезно, так ведь? — спросил Драммонд, после того, как Найтли выпустил его, наградив напоследок угрожающим взглядом.

— Не твое собачье дело, — отрезал Найтли. И все же… все же… Драммонд как ни в чем не бывало продолжал распространяться на эту тему, провоцируя все сильнее. С каждым произнесенным словом. В этом-то и проблема со старыми друзьями: они считают вполне правомерным заходить слишком далеко, переступая границу и наслаждаясь при этом очередным шагом.

— Напротив, братец, — возразил Драммонд. — Дела Аннабел касаются всего Лондона. Если не поступишь с девчонкой справедливо, я приду к тебе, — если, конечно, ты и есть Болван, а не какой-то отчаявшийся притворщик, — и приведу с собой разъяренную толпу. А потом пойду и сам утешу Аннабел. Предварительно раздевшись и раздев ее.

На этот раз Найтли развернулся и всадил кулак в челюсть приятеля. И довольный содеянным, повернулся и вышел из кофейни.

Дорогая Аннабел.

Внимание — одна вещь, привязанность — другая. Истинную любовь нельзя разжечь женскими уловками. Низкий вырез привлечет взгляд мужчины, но не заставит думать о вас день и ночь. Забытая шаль обеспечит несколько минут наедине, но не приведет к любви… а если и приведет, будет ли это справедливо? Автор считает, что нет, и призывает всех, особенно Скандально влюбленную, искать и добиваться истинной любви.

Дорогая Аннабел

«Лондон уикли»