— Я тебя знаю. — Он пристально посмотрел на Элпью. — Ты актриса, да? Я встречал тебя с ней.

— С ней? — набросилась на него графиня. — А кто такая «она»? Султанша Месопотамии?

— Она это играла? — Мужчина задумался. — Султанша Месопотамии? Что это за пьеса? Не помню такую.

— Значит, вы называете себя актером, мистер?.. — Графиня улыбнулась. — Простите... как вас зовут?

— Роупер, мадам. Никам Роупер.

— Так вот, Никам... надеюсь, вы не возражаете, если я буду называть вас просто Никам?

— Нет. — Мужчина закрутился на стуле. — Куда вы ее спрятали?

— Как я могу ответить на этот вопрос, если мы не знаем, о ком вы говорите?

— Вы знаете о ком... — Мужчина испустил звучный вздох. — О Бекки. О великой Бекки Монтегю.

— Так, значит, это ты? — Годфри бросился к мужчине и схватил его за галстук. — Зачем, о, зачем ты это сделал?

Мужчина схватил Годфри за локти, пытаясь его побороть. Элпью кинулась было их разнимать, но графиня удержала ее, приложив палец к губам и оставив эту парочку мериться силами в мерцающем свете свечи.

— Я ничего такого не делал...

— Тогда что ты задумал, подлая крыса, день и ночь болтаясь около дома моей госпожи?

— Раз так, а чем ты с ней занимаешься? Я знаю, что она несколько раз оставалась с тобой в этом доме. Какие у тебя на нее права? Она моя.

— Моя! — прорычал Годфри.

— Моя! — завопил Никам Роупер.

— Ты прикончил ее, да? — Лицо Годфри потемнело. — Ты пошел в парк и...

Графиня вскрикнула. Было необходимо прервать Годфри, прежде чем он сообщит Никаму, что Ребекка убита. Мужчины тут же повернулись к ней.

— Я только знаю, что с тех пор, как она сюда пришла, я потерял ее из виду. — Никам Роупер заплакал. — Я всегда знал, где она, днем и ночью, в «Линкольнз-Инн» или в Лаймхаусе, но теперь, если только вы не заперли ее на чердаке или не похоронили мертвую под полом, она исчезла с лица земли.

Годфри сильно встряхнул Никама.

— Отпусти его, Годфри. Думаю, мистер Роупер и без того расстроен. — Графиня указала на сундучок с чаем. — Элпью! Приготовь чаю для нашего гостя. Годфри, пожалуйста, помоги Элпью с чайником для воды, ты же знаешь, какой он тяжелый.

Элпью увела Годфри из комнаты и тихонько прикрыла дверь.

— Даже этой ее мрачной девчонки нигде нет. — Никам Роупер тяжело опустился на стул. — Я ходил к ней домой. Но там никого нет.

Графиня присела на соседний стул.

— И как давно вы следите за Бекки, Никам?

— Я не слежу за ней. — Он возмущенно посмотрел на графиню. — Я провожаю ее. Иногда она в одиночку ходит в темные и опасные места, и мне нравится думать, что я ее добровольный личный телохранитель.

— Очень похвально, Никам.

— В смысле, пока она не станет моей.

— Вашей?

— Я ей говорил, писал ей. Если она согласится меня взять, я избавлюсь от своей жены и женюсь на ней.

— Избавитесь? Вы убьете ее или просто потребуете развода?

— Какой смысл с вами говорить? — Никам хотел было встать. — Вы не понимаете.

Графиня действительно совершенно ничего не понимала. Она наклонилась к своему собеседнику.

— Вы упомянули, что она ездила из «Линкольнз-Инн» в Лаймхаус, Никам. Это вы для красного словца сказали?

— Вы никогда о них не слышали? Первый — это театр рядом с конторами юристов, второй — квартал, где полно матросов, сразу за Уоппинг-Уолл.

— Слышала и про тот, и про другой.

— Понимаете, она собиралась выйти за меня. Я мог предложить ей красивый дом. Я живу в Сити, в одном из переулков рядом с Патерностер-роу.

— Как мило!

Графиня знала этот район. Все переулки там были темными отвратительными щелями. Сам Патерностер-роу представлял собой торговую улочку, где обосновались галантерейщики, книгопродавцы и несколько сомнительных таверн. Были здесь заведения с дурной репутацией: гадалки, аптекари, которые специализировались на ядах и любовных зельях, и сводни, с готовностью делавшие аборты, когда составленные ими союзы приводили к нежелательными последствиям.

— Вы там же и работаете?

— Я удалился от дел. — Мужчина повесил голову. — С тех пор как умерла моя жена. У нас был маленький магазин, мы торговали рыбой.

— Рыбой! Чудесно. — Графиня просияла. — Обожаю рыбу. — О чем болтает этот тип? Минуту назад он говорил, что избавится от жены.

— О да, мы торговали самой разной рыбой: лещом, треской, тунцом, палтусом, пикшей, карпом, форелью, угрями...

— Как это, должно быть, увлекательно. — Взяв на заметку несколько новых названий рыб для будущих встреч с мистером Сиббером, графиня остановила Никама, прежде чем он перечислил всех морских и речных обитателей. — Я просто слюной истекаю при мысли о вашей изумительной рыбе. Но вернемся к вашей жене...

— Я не собираюсь говорить о своей жене с такими, как вы. — Лицо Никама помрачнело. — Вы никогда не поймете...

— Тогда давайте поговорим о Бекки. Мы тоже ее потеряли, Никам, и хотели бы знать, когда вы видели ее в последний раз?

— Это было... — Никам нахмурил брови, потирая переносицу большим и указательным пальцами. — Это было вчера. В предыдущий вечер она посетила праздник на «Причуде». Я видел, как она вышла отсюда и села на козлы кареты с парнем, который часто ее возит.

— С Джемми?

— Это он. Довольно приятный человек. Кажется, он какой-то ее родственник.

Графиня кивнула:

— Двоюродный брат.

— Нет, нет. Больше чем брат, я бы сказал.

— Не любовник, часом?

— Возьмите свои слова назад, мадам! — Никам вскочил. — Вы недостойная сплетница. Я не потерплю подобных выражений.

— Простите! — Графиня подняла руки. — Просто из-за ее недавнего брака с лордом Рейкуэллом...

— Этот брак, мадам, фикция. — Стоя у камина, Никам холодно смотрел на графиню. — Я точно знаю и абсолютно уверен, что моя Бекки никогда, никогда не выйдет замуж за такого мерзавца.

— Мистер Роупер! — Графиня подняла подрисованные брови. — Я была свидетельницей. Я лично присутствовала на церемонии.

— Нет, нет, нет, нет, нет и нет. — Никам Роупер поджал губы и решительно покачал головой. — Мне наверняка известно, что Бекки ни за что не вышла бы за этого человека даже под дулом пистолета.

— Любовь — странная вещь, мистер Роупер. Она бросает в объятия друг к другу самых неподходящих людей.

— Я слышал, как Бекки говорила этой бедной несчастной миссис Лукас, как сильно она его презирает. Они с миссис Лукас устроили заговор.