— Володя, сбавь обороты, — попросил он.

— А, да… — Кудрявцев и сам понял, что немного перегнул палку. Но продолжил как ни в чем не бывало, хотя и на полтона ниже. — Смысл подворотничка следующий. Сейчас Поликарпов перевел свои предприятия на выпуск «МиГов», дав ход своему ученику Микояну. «МиГи» — это хорошо. Но вот у самого Николая Николаича дела в последнее время не ладятся. По-1, скажем так, не проявил себя так, как ожидалось. В то же время испытания По-3 затянулись. Отвлекать на его подготовку к серии заводы, выпускающие «МиГи», никто не даст. Что делать? Как там, у Ломоносова, чтобы где-нибудь прибавилось, нужно где-то обязательно убавить. То есть у кого-то. По всему выходит — убавят у Яковлева. Кроме истребителей тот делать все равно ничего не умеет. А они-то сейчас как раз уже не актуальны. Война в Европе по факту закончена, да и вообще впереди уже свистит реактивная тяга… Поэтому появилась идея отобрать у Яковлева завод в Саратове и запустить там в серию По-3. Но так как «Потного» по факту еще нет, чтобы завод не стоял, они хотят временно заняться выпуском самолетов для нас. Корабельный вариант По-1К.

— И что в этом плохого? — спросил Свиденцев осторожно. — Вроде бы хорошо? Наконец и о вас вспомнили. Давно надо было «ишаки» на палубах поменять.

— Вспомнили, блин. Да так, что лучше бы вообще не вспоминали. Ладно. Вон Шумилин меня сразу понял. Тут фокус такой. Формально по этим вот бумагам нам предлагают отличную машину. Максимальная скорость — 605 километров в час. Высокая энерговооруженность. Мощное вооружение. Хорошо?

Свиденцев кивнул.

— А вот теперь ложка дегтя. Все заявленные характеристики самолета даны для варианта с двигателем М-89. Вещь качественная и сильная. А его нам никто не даст. Весь выпуск уйдет на истребители Таирова и бомбардировщики Ильюшина. С М-88 самолет немногим лучше «ишачка». Зато его взлетно-посадочные — это ненаучная и страшная фантастика. Помните, как мы с «ишачком» мучались, пока не приручили?

— Да уж помним! — не к месту вырвалось у Шумилина. Свиденцев ограничился очередным кивком. Море только кажется большим, поэтому беды палубных авиаторов были общеизвестны среди морской братии.

— Это чудо техники может садиться на палубу только в идеальную погоду! И только в руках опытного пилота! А у нас по традиции и практике операции главным образом — в Северном море. Все помним, какая там замечательная погода? Молодежь учить надо! И что они нам присылают? Народу побьется больше, чем в боях с англичанами, если до них вообще дело дойдет! Если хоть какие-то летчики после учебы в живых останутся!

— Ну, ты это загнул. Вряд ли все настолько плохо.

— Николай, ты сильно удивишься, но я если и преувеличиваю, то самую малость. В Москве мы предоставили Поликарпову перечень доработок. Вот здесь их нет, за исключением пары пунктов, не играющих особой роли. На них попросту положили большой военно-воздушный болт углубленной резьбы и увеличенного диаметра. Я понимаю, у него сейчас ситуация не сахар, но это не моя забота. Самолет для серийного выпуска в Саратове не готов. И когда будет готов, неизвестно. В сравнении с сухопутным вариантом корабельный сильно переработан, но стал от этого только хуже. Будь у нас время, можно было бы его довести, как довели «ишачок». Но это если есть время и нашими проблемами будет кто-то заниматься. Завтра пойдет в серию По-3, и о нас с вами все забудут. Оставят с несколькими десятками летающих уродцев и аварийностью.

Кудрявцев перевел дух, прочистил горло.

— Теперь самое интересное. С новыми самолетами Поликарпова аварийность зашкалит. Кто за нее ответит? Тут и гадать не надо, наслышаны: «Ваши летчики не умеют летать!» Имеем прецеденты. Вот отсюда и весь сыр-бор. Лучше уж открыто послать, чем потом объяснять, почему лучшие и самые дорогие летчики страны бьются, как желторотики. Объяснять, не вредю… врежу ли я по-тихому, не ставлю ли я преграды на пути победоносной поступи?.. Взгреют в любом случае, но лучше быть хамом, чем… вредителем.

— Мда. История получается.

— Вот именно.

Шумилин тяжело вздохнул. Во всей этой истории у него был собственный, кровный интерес. Если По-1К дадут зеленый свет, биться будут в первую очередь у него. На учебном авианосце. Там и так местные порой такое отчебучивают, что как до сих пор корабль плавает, неясно. Если им еще и самолет дать подстать их способностям, то полный абзац.

— Нужно вступаться за «ишак». «Тип 40» по крайней мере проверен временем, — высказался он.

— Значит, если что, в дело на «ишаках» пойдете? — спросил Свиденцев, на сей раз с едва заметной ноткой нетерпения в голосе. Экскурс в запутанный мир самолетных интриг был интересен, но пока он не видел ничего необычного и касающегося лично себя.

Кудрявцев не разделял оптимизма Шумилина.

— Пойти-то пойдем. Только англичане «спитфайр» на палубу ставят. А это хорошо за шестьсот километров в час. Туго «ишачку» придется. Побьют.

— У нас и выбора нет.

— Есть. И ты про него знаешь.

— Не дадут хода.

— Посмотрим.

— Александр, один вопрос, — неожиданно сказал Свиденцев, напряженно морща высокий лоб. — Так По-1К можно довести до ума, как довели «ишачка»?

— Можно, — ответил Кудрявцев, загадочно улыбаясь.

— А вы все равно суетитесь, — продолжил контр-адмирал. — Суетитесь, интригуете, боитесь, что вредительство пришьют.

— Боимся, — весело сказал Кудрявцев, — до смерти боимся!

Свиденцев надолго задумался. Напряженная работа мысли отражалась на его лице, гуляла тяжелыми желваками, перекатывалась глубокими морщинами. Тугодумом адмирал не был, но серьезные вещи предпочитал, по возможности, обдумывать не спеша и разносторонне.

— Ладно, черти летающие, — сказал он наконец, — рассказывайте, против кого полетите.

— Догадался, — заметил Кудрявцев Шумилину. — Я уж думал, просто так послушает как анекдот и попросится домой.

— Ну, ближе, ближе к делу, — поторопил его Свиденцев. — И давайте теперь уже просто и понятно, мне-то за пределы компетенции учебной флотилии ходу нет.

— Извини. Тут такая свистопляска пошла. С этого и начать нужно было. А то мы самолеты, моторы, Поликарпов, Яковлев. Мелко мыслим, товарищи. Шумилин, дверь хорошо закрыта?

— Нормально. Может, на ключ?

— Нет, открой наоборот. Чтобы по коридору никто не подкрался.

Время было самое обеденное, но здание было почти пустым, лишь одинокие курьеры изредка бегали по пустым коридорам по столь же редким адресатам.

«Старею, — подумал Свиденцев, — старею. Надо было с самого начала сообразить, что у „Тишки“ непривычно тихо и пусто. И задуматься, куда он всех разогнал».

Кудрявцев еще раз подозрительно выглянул в коридор, никого не заметил и принял позу внушительную, начальственную, располагающую к вдумчивости и секретности. При этом он неосознанно копировал Самойлова.