Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спокойно, все нормалек. Не нужно слез, не нужно рыданий. Главное, все живые, а здоровье как-нибудь прикупим!
Из кафе вышел доедающий шашлык Виталик, а чуть погодя из зала выбежала Настя.
Окружили Гордеева, смотрели с жалостью, ожидая новостей.
— Скажи, Артур Константинович, — первым обратился Хамид. — Где хозяйка? Почему не приехала? Она живая?
— Хозяйка живая, хотя пока в больнице, — солидно ответил Артур. — Перелом ноги, ушиб головы. Но это дело поправимое.
— Тебя тоже, видать, по башке крепко долбануло, — заметил охранник.
— Зачем так говоришь? — возмутился узбек. — Почему башка? Человек постарадал, а ты такое говоришь! Если русский знаешь, скажи — голова!
— Учить меня будешь, что ли?
— Буду, если у самого башка не думает.
— Тихо, спокойно! — поднял руку Артур. — Сейчас главное что? Главное, не ссориться. Об этом просила Антонина Григорьевна, об этом прошу и я. Работать! Работать и работать, как говорят немцы! Будто никакой аварии не было, ничего не случилось! Обслуживать клиентов, следить за порядком, держать дисциплину. И даже караоке должно работать! А через неделю-другую хозяйка вернется, порадуется и скажет всем большое спасибо. — Повязка снова сползла на лоб Артура, он поправил ее. — Еще вопросы будут?
— Проведать Антонину Григорьевну можно? — спросил узбек.
— Обязательно. Как только врачи разрешат, так сразу. Все хором!
— Товар нужно завезти, хозяин, — виновато сказала Дильбар. — Картошка нет, мука нет, масло нет, ничего уже нет.
— Все будет, дорогая, — приобнял ее Гордеев. — Главное, без паники.
— Можно, я тебя перебинтую? — неожиданно предложила Настя. — Кровь на бинтах запеклась.
Виталик прыснул в кулак, Настя вспыхнула, возмущенно глянула в его сторону:
— Чего ты? Нельзя помочь человеку, что ли?
— Обязательно можно! — продолжал смеяться охранник. — Кто за ним присмотрит, если больше некому? Голову забинтуем, волосики слипшиеся причешем, баиньки уложим. Да?
— Ты дурак. Понял?
— Рядом с тобой, конечно! Умнее тебя тут никого нет.
— Ты, это самое, кончай, — резко повернулся к Виталику Артур. — Если язык почесать охота, вон забор. Только занозы потом не забудь вытащить. — Он кивнул Насте. — Не обращай внимания на идиота. Пошли.
Хамид подошел к охраннику, крепко постучал кулаком по собственному лбу.
— Глупый ты парень, Виталик. Силы много, ума мало. У него любимая жена в больнице!
Гордеев открыл дверь комнаты Антонины, пропустил внутрь Настю, запер дверь на ключ.
— Зачем? — удивилась она.
— Чтоб не лезли, кто не нужен, — открыл дверцу комода, стал что-то искать.
— Что ищешь?
— А чем бинтовать будешь?
— А, ну да, — рассмеялась Настя. — Не подумала как-то.
— В следующий раз думай. — Артур достал из нижнего отсека коробку с белым крестом на крышке, стал выкладывать на стол какие-то баночки, пузырьки, вату, бинты. — Так и знал, что у Тоси все есть, — взглянул на Настю. — А сумеешь?
— Конечно. После школы я полгода стажировалась в медучилище.
— Ишь ты, молодец. Ну и чего не доучилась?
— Долго рассказывать. — Настя подошла к Артуру, усадила на стул. — Только спокойно, не дергаться.
— А если будет больно?
— Не будет. — Она ловко и легко сняла упаковку с бинта, затем вынула стерильные салфетки, зеленку.
— А у тебя и правда получается, — заметил Гордеев.
— Можешь помолчать?
— Молчу.
Настя быстро и почти безболезненно сняла с головы старую повязку, бросила в корзину. Быстро протерла лоб спиртовой салфеткой, принялась наносить зеленку.
— Нормально?
Артур смотрел на нее молча.
— Нормально, спрашиваю? Не щиплет?
— Знаешь, — вдруг произнес Артур. — А ты мне все больше нравишься.
— Что? — Настя приостановилась, удивленно взглянула на него.
— Нравишься.
— Это что значит?
— То самое и значит.
— А голова соображает?
— Не соображала бы — не говорил бы.
Настя отступила на шаг.
— Послушай, тебе не стыдно?
— Почему?
— У тебя жена в больнице.
— Знаю. И что теперь? Не могу сказать, что думаю?
Артур привстал, протянул к ней руку, Настя оттолкнула:
— Получишь по морде.
— За что? — Он вдруг рассмеялся. — Ты про что подумала? Я про то, как бинтуешь, а ты сразу «по морде». Настюха, ты чего?
— Думаешь, я полная дура?
— Наполовину.
— Сядь. Сядь, молчи, не дергайся. А то брошу все и уйду.
— А никто и не держит. Вали хоть сразу!
— Сядь, сказала!
Артур занял место, Настя снова принялась бинтовать, молча, сосредоточенно.
— Настюха, — позвал Артур.
— Ну?
— А ты что, правда подумала, что пристаю?
— Не слышу, занята.
— Если б приставал, все было бы по-другому.
— Как?
— Показать?
Настя снова отступила:
— Артур!.. Не надоело?
Он смотрел на нее, улыбался.
— Пальчики у тебя нежные. Гладят так, что ничего уже не болит. Нужно, чтоб на врача выучилась.
— Выучусь. Еще не поздно. — Настя закончила бинтовать, аккуратно завязала кончики бинта, артистично хлопнула в ладоши. — Полный ажур! Больной может полюбоваться в зеркало!
Артур подошел к висевшему на стене зеркалу, осмотрел себя.
— Класс… Молодой, красивый, почти не больной.
— Не такой уж и красивый.
— Урод?
— Почти.
— Что-о?
Артур бросился к Насте, она отпрыгнула к стене, обежала вокруг стола, кинулась к двери, прижалась спиной.
— Не трогай меня!
— Стой!
— Кричать буду!
— Кричи. — Артур медленно надвигался на нее.
— Честное слово, Артур!.. Заору, все услышат!
— Плевать.
— Артур! — Она с такой силой, которую от нее трудно было ожидать, оттолкнула его, успела повернуть ключ в замке, выскочила за дверь. Оглянулась, увидела медленно поднимающегося с пола Гордеева, рассмеялась в ладошку и бросилась прочь.