Девушка чувствовала, как срывается дыхание, как хрипит у нее в горле. Нет, ей не доплыть… Полли пыталась вглядеться вперед – не виден ли берег, – но перед глазами все плыло от переутомления, и все, что она видела, это цветные пятна, пляшущие в темноте. Она ушла под воду, захлебнулась, снова всплыла. Ог оглянулся через плечо – но поплыл дальше. Дышать было больно, грудь резало, будто бритвой. «Ог!» – попыталась окликнуть Полли, но не сумела издать ни звука. Ноги беспомощно повисли. Все, она больше не может…

И ее ноги коснулись каменистого дна.

Ог выбрался на берег и залаял.

Тав выбежал навстречу Полли. Он бросился в воду, а за ним – Карралис и Анараль. К ним уже спешил епископ с меховой накидкой. Анараль взяла у него накидку и тепло закутала мокрую Полли.

Сильные руки Тава подняли ее. Он понес ее в шатер Карралиса.

Она была в безопасности.

В центре шатра, в выложенном камнями кругу, ярко пылал костер. Дымовое отверстие было открыто, и голубые щупальца дыма тянулись наружу, в ночь. Анараль принесла Полли какого-то горячего питья, и холод, пробравший девушку до мозга костей, мало-помалу начал отступать.

– У вас сегодня был дождь? – спросила Полли.

– Да. Дождь пришел, – ответил Карралис.

Полли прихлебывала горячий, успокаивающий напиток. Ее продолжало трясти, и Анараль принесла еще одно меховое одеяло и укутала ей ноги. Епископ Колубра погладил девушку по влажным волосам. Полли была так измотана, что легла, закутавшись в теплые меха, и крепко уснула.

Было ли дело в напряжении от длительного заплыва, или что-то такое добавили в горячее питье, но только Полли сразу же приснился сон. Во сне она находилась в центре паутины ярких линий, линий, соединяющих звезды и тем не менее тянущихся к Земле, от дома ее бабушки с дедушкой к Звездному Валуну, а от него – к пологим холмам и снежным вершинам, светящихся линий, которые касались и епископа Колубры, и Карралиса, и Тава с Волчонком, и Анараль с Клепом, – и все эти линии касались ее и согревали. Линии силы… Благой силы.

Потом сон изменился и превратился в кошмар. Светящиеся линии сделались настоящей паутиной, и в центре этой паутины, точно муха, бился Закари. Он брыкался судорожно и бесполезно, а паук тем временем опутывал его все новыми и новыми нитями. Паук подбирался все ближе к Закари, и вопли юноши заставили Полли проснуться.

Девушка вскинулась.

– Все в порядке? – с тревогой спросила Анараль.

– Тебе надо поспать подольше, – сказал Тав.

Полли покачала головой:

– Да нет, все нормально.

– Благословенное дитя, – голос епископа звучал очень ласково, – мы знаем, что Закари тебя похитил. Можешь ли ты рассказать нам что-то еще?

– Ну… – Полли по-прежнему было холодно. – Наверное, я не могу бросить Закари там…

Она сама не ожидала от себя таких слов.

– Полли, расскажи, что к чему, – произнес епископ Колубра мягко, но властно.

Девушка коротко пересказала свои попытки поговорить с Тынаком и разговоры с Закари.

Когда она договорила, Тав в ярости вскочил на ноги:

– Значит, этот За похитил тебя, чтобы спасти свою жизнь!

– Свое сердце, – поправила Полли.

– Он готов был позволить тебе умереть ради того, чтобы остаться жить самому, – сказала Анараль.

– Все не так просто, – покачала головой Полли. – Не думаю, что он отдавал себе отчет в том, что делает.

– Да почему ты его защищаешь?! – вскричал Тав.

– Не знаю. Я знаю, что все не так просто, вот и все. – Но разве она не обвиняла Закари в том же самом? – Думаю, мне придется вернуться.

– Нет. Этого никто не допустит, – твердо заявил Тав.

– Ты уже здесь. В безопасности. Останься! – взмолилась Анараль.

– Зачем тебе возвращаться, Полли? – спросил епископ.

Все ее доводы казались какими-то неубедительными даже ей самой. Но перед ее мысленным взором по-прежнему мелькал образ Закари, бьющегося в паутине.

– Там мои вещи. Иконка Закари осталась в кармане анорака, а Тынак думает, что она обладает большой силой. Он один раз пытался у меня ее отобрать, но, надеюсь, теперь он ее боится. И я не знаю, что будет с Закари, если я не вернусь… – Полли тряхнула головой, как будто желая привести мысли в порядок. – Я правда не знаю, зачем мне возвращаться. Я просто знаю, что вернуться надо.

Тав стукнул тупым концом копья в утоптанную землю в шатре:

– Что будет с этим За – не важно. Речь о тебе. Ты важна. Я забочусь о тебе.

– Я не могу принести им дождь, Тав, – сказала Полли. – А если не будет дождя, они нападут на вас снова. Ты ведь сам говорил.

Ей хотелось, чтобы он взял ее за руки, привлек к себе – но сейчас было не время для таких иррациональных желаний.

– Карралис!.. – начала она, но Карралиса не было.

– Он пошел к стоячим камням, – поведал епископ. – Разве ты не видела, как он уходил? Он махнул Огу, чтобы тот остался здесь, в шатре, и вышел.

– Но он же вернется? – с тревогой спросила Полли.

– Вернется, вернется! – заверила ее Анараль. – Это место силы. Ему надо быть там.

Полли закусила губу, задумалась.

– Если Тынак верит, будто я обладаю способностями богини, он отступится. Знаете, епископ, иконка произвела на него потрясающее действие… Что еще у меня есть? – Она задумалась. – Ну, фонарик в кармане анорака, один из этих, маленьких, но очень ярких. Ножницы. Блокнот с ручкой. И еще кое-какие мелочи. Тынак ничего из этого никогда прежде не видел.

– Блокнот с ручкой? – переспросила Анараль. – Как у епископа, да? Чтобы писать?

– Ну да.

– Карралис – единственный человек, которого я знаю, умеющий писать, и он пишет только на камне или дереве. И подлинная его мудрость – неписаная. Она хранится тут! – Девушка коснулась сначала своего лба, потом сердца. – Что же я могу тебе дать? О, смотри! Епископ дал мне это, когда я порезала палец.

Анараль полезла в сумочку, висевшую у нее на боку, и достала золоченый перочинный ножик.

– Снимать шкуру с оленя им не очень удобно, но он острый! И у меня еще осталась одна из этих штучек. – Она протянула Полли лейкопластырь.

– Стойте! – воскликнул Тав. – Нет! Пол-ли туда не вернется!

– Тав, так надо.

– Ты вернулась вплавь. Как много ты проплыла! Немногие способны переплыть озеро, даже летом. Ты здесь. Мы никуда тебя не отпустим.

– Так надо! – Полли уперлась насмерть.

– Полли, – сказал епископ, – ты так и не объяснила, в чем настоящая причина.

– Я просто не могу бросить Закари, чтобы его там убили!