Мэри Бет вдруг остановилась, сбросив газ.

– Послушай, Сара, ты ведь работаешь у Мильтона, да? Так что ты должна иметь представление, что он за распутник?

Сара усмехнулась.

– Ну, до некоторой степени. Он никогда не смотрит тебе в лицо. Он всегда смотрит...

– Ну да! Верно! И делает это не слишком ловко. Сегодня утром, я наклонилась, чтобы завязать шнурок на ботинке, и он...

– Послушай, Мэри Бет! Извини меня! Мне в самом деле нужно идти. Могу я позвонить тебе позже? Из Индианы?

– Нет, не думаю. Мне кажется, что к тому времени я буду уже не в состоянии разговаривать. Может быть, я позвоню Эрику. Он всегда знает, как помочь мне расслабиться. Ха-ха!

– Мэри Бет!

– Это кошмар, Сара! Настоящий кошмар! Но иди. Передавай привет маме. Позвони мне, когда вернешься, ладно?

– Ладно! До свидания!

Сара положила трубку и снова посмотрела на часы.

Позвонили в дверь.

Девушка ждала звонка и все равно подскочила от неожиданности. Она поспешила к двери. Лайам! Что-то он рано!

Открыла дверь.

– Лайам, такси ждет?...

Лайама не было.

Никого? Кто-то пошутил?

Шаги в конце коридора.

Сара уже собиралась закрыть дверь, когда заметила на коврике у двери коробку. Серебряная подарочная коробка с белой ленточкой и бантиком.

– Что это? Подарок от Лайама?

Но он знает, что мы спешим.

Значит, это не может быть от Лайама. Тогда от кого?

Она снова бросила взгляд в длинный пустой коридор. Взяла коробку и внесла ее в квартиру. Коробка была очень легкой.

Девушка захлопнула за собой дверь. Села на диван с коробкой на коленях. Развязала бант. Подняла серебряную крышку. Убрала оберточную бумагу.

– Ну? Что же там?

Четыре белых пуховки для пудры?

Сара взяла одну из них. Пуховка была очень мягкой.

Поднесла к лицу, чтобы получше рассмотреть.

И закричала.

Пуховка выпала у Сары из рук. Упала в коробку. На дне были видны кости и хрящики.

Розовые пятна на оберточной бумаге. Пятна крови, еще теплые и влажные.

Крик девушки перешел в дрожь. Она швырнула коробку на стол.

Четыре кроличьих лапки стукнулись друг о дружку. И снова девушка увидела запекшуюся кровь и желтые хрящи под пушистым мехом. Она замотала головой, словно могла стряхнуть с себя ощущение кроличьей лапки в своей руке. Она только что держала эту лапку.

Еще теплую.

Сара все еще чувствовала это тепло. Она поняла, что эти лапки были оторваны у живого животного.

Не отрезаны. Хрящи и вены висели из-под запачканного меха.

– О-о-о! – стон вырвался из ее груди. – Как отвратительно!

А потом девушка увидела конверт. Небольшой, белый, квадратный конверт, похожий на конверты для поздравительных открыток. Он был засунут между оберточной бумагой и стенкой коробки.

«Нужно оставить его на месте, и позвонить в полицию, – сказала себе Сара. Она смотрела на этот конверт, пока он не стал расплываться у нее перед глазами. Мне следует оставить его здесь и позвонить в полицию».

Девушка поморгала. Она отчетливо увидела конверт вместе с четырьмя кроличьими лапками. Дрожащей рукой Сара схватила конверт и тут же отвернулась от жуткого зрелища.

Розовое пятно крови на обратной стороне конверта. Девушка разорвала конверт. Вытащила из него маленькую карточку для записок. Черные линейки. Взяла карточку обеими руками, чтобы она не дрожала. Прочитала слова, написанные красными чернилами. Печатные буквы.

ЕСЛИ ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗАМУЖ ЗА ЛАЙАМА, ТЕБЕ ПОНАДОБИТСЯ ВСЕ ВЕЗЕНИЕ, КАКОЕ ТЫ СУМЕЕШЬ СЕБЕ ОБЕСПЕЧИТЬ.

* * *

Сара смяла карточку в руке, которая неожиданно стала холодной и влажной. Она глубоко вздохнула. Закрыла глаза и постаралась подумать.

Кто мог ей это послать? Кто?

Чип?

Угрозы, нашептываемые по телефону, а теперь еще этот отвратительный подарок. Неужели Чип настолько выжил из ума, что в состоянии разорвать на части живого кролика, чтобы испугать меня?

Нет. Это не может быть он.

Не он.

Но...

Не соображая, что делает, Сара подняла телефонную трубку. Она изо всех сил старалась сосредоточиться на сером блокноте, где у нее был записан номер Лайама.

«Я столько раз ему звонила, мне бы следовало знать этот номер наизусть!» – выбранила она себя.

Он еще дома или уже в такси, по дороге к ней?

Набрала номер. Сердце бешено колотилось. «Как у кролика», – подумала она.

Ее затошнило, горло сдавило.

Три гудка.

– Алло! – ответил ей запыхавшийся Лайам.

– Лайам, это я. Я... Я...

– Сара, что случилось? Я только вышел из дома, когда услышал звонок. Я не опоздал, а?

– Нет. Я... Лайам, произошло нечто ужасное.

Она хотела было описать подарочную коробку и ее жуткое содержимое. Но вдруг у нее возник другой вопрос:

– Та крольчиха, Фиби, которую ты держишь дома, с ней все в порядке?

Молчание. А потом громкое дыхание в трубку.

– Сара, у тебя есть что-то особенное в психике.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Ну... Фиби вовсе не в порядке.

Сара была в шоке.

– У нее поднялась температура, – продолжал Лайам. – Ветеринару пришлось ее усыпить. Вчера во второй половине дня.

У него вырвался безрадостный смешок.

– Просто удивительно, до чего привязываешься к домашним животным. Я думаю о ней весь день.

– Сара... Я... Ну...

Взгляд Сары упал на серебряную коробку.

– А откуда ты знаешь о Фиби? – спросил Лайам. – Я ведь не говорил тебе об этом. Я не хотел портить...

– Произошло нечто ужасное! – прервала его Сара.

Она почти кричала.

– Кто-то прислал мне подарочную коробку. С ленточкой, с бантиком, ну, как обычно. А внутри четыре кроличьи лапки. Теплые. В крови. Они... Они были оторваны от кролика, Лайам! Они пропитаны кровью. И... И... – она разрыдалась.

– Когда? Сегодня? – спросил Лайам.

– Там была записка. Красными чернилами, – продолжала Сара. – В ней меня предупреждали насчет тебя.

– Господи Всевышний! Что же в ней было сказано?