На самом деле британское военное командование уже 24 мая ввиду активного германского наступления во Франции приняло решение полностью прекратить операцию в Норвегии. Тем не менее, так как вооруженные силы союзников, задействованные перед Нарвиком, возросли до 24 000 человек, должно было быть предпринято еще одно нападение на город с целью основательного разрушения оборудования, предназначенного для отправки руды морем, прежде чем 6 июня началась посадка на суда. Оставленные в одиночестве перед группой Виндиша норвежцы еще оказывали ожесточенное сопротивление. Утром 9 июня положение в группе XXI прояснилось настолько, что, по надежным донесениям, король Хаакон и норвежское правительство в Тромсё вошли на борт английского военного корабля и предложили командующему в Северной Норвегии генералу Руге прекратить сопротивление. Группа XXI и 3-я горнострелковая дивизия во второй половине того же дня смогли установить радиосвязь с генералом Руге, который сообщил, что перемирие с норвежской стороны наступит с 24 часов. В то время как утром 10 июня, после переговоров между парламентерами 6-й норвежской дивизии и генерал-лейтенантом Дитлем, были прекращены локальные бои у Нарвика, в Тронхейме вечером 10 июня завершились переговоры о капитуляции между генералом фон Фалькенхорстом и представителем норвежского командования. Посредники, согласно полученным от правительства инструкциям, особое значение придали констатации того, что, несмотря на прекращение военных действий в Северной Норвегии, война между Германией и Норвегией продолжается; правительство последней продолжит борьбу на стороне союзников, используя норвежские военно-морские и военно-воздушные силы.

Ввиду такого поворота событий командование группы XXI не могло согласиться с норвежским требованием оставить в Финнмаркене норвежские войска для охраны границ от России. Однако, так как генерал фон Фалькенхорст поставил все на окончательное умиротворение страны, документ о капитуляции содержал далеко идущие уступки с германской стороны. Все военнопленные были отпущены, офицерам были оставлены шпаги, если они заявляли, что «в течение срока занятия Норвегии не предпримут никаких военных или враждебных действий против Германского рейха». Это произошло вопреки призыву короля Хаакона и его правительства, изданному в день отъезда в Англию и категорично непримиримому: «Командование норвежских вооруженных сил дало совет королю и правительству временно прекратить борьбу в стране… Но король и правительство не прекращают борьбу за возвращение норвежской самостоятельности. Наоборот – они будут вести ее и впредь за границами страны». Генерал Руге присоединился к этому призыву: «Сопротивление в Северной Норвегии должно прекратиться, хотя мы стоим здесь до сегодняшнего дня непобежденными (!). …Первый этап нашей освободительной борьбы миновал. Но война продолжается на других фронтах, и норвежцы ведут борьбу… Будьте стойкими и сплоченными. Ждите, верьте и думайте о старой пословице: твердый замок – это наш Бог». Хотя поражение не было признано, фактически оно наступило: правительство покинуло страну, остатки вооруженных сил капитулировали. На этом были закончены бои в Норвегии, начатые 9 апреля. 12 июня состоялась личная встреча генерал-лейтенанта Дитля и главнокомандующего норвежской армией генерала Руге, которая прошла в благородном духе лучших европейских военных. 3-я горнострелковая дивизия была расквартирована в Северной Норвегии, а 13 июня горные стрелки, сброшенные на парашютах, захватили Тромсё и Бардуфосс. Началось время оккупации.

Операция в Норвегии как операция вермахта. – Параллель между немецким и английским планированием. – Место операции в Норвегии во всем ходе войны. – 1905 и 1940 годы

Потери германского вермахта при захвате Дании и Норвегии составили, по официальным данным, 1317 погибших, 2375 пропавших без вести на морском транспорте и 1604 раненых офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Военная авиация потеряла 117 самолетов. Военно-морской флот лишился одного тяжелого, двух легких крейсеров, десяти эсминцев, одного торпедного катера, шести подводных лодок и пятнадцати малых транспортных средств. Сверх того, два линкора, два тяжелых и один легкий крейсер, несколько эскадренных миноносцев, торпедных катеров и тральщиков были повреждены и на длительное время потеряли боеготовность, хотя до больших боевых действий дело не дошло ни в походе, ни на обратном пути. Таким образом, использование завоеванной оперативной базы для тяжелых кораблей в ожидаемом объеме (как планировало военно-морское командование) оказалось невозможным. Произошедший в 1940–1941 годах прирост особенно сильных боевых единиц (линкоры «Бисмарк» и «Тирпиц», крейсер «Принц Евгений», шесть больших эсминцев) не смог ничего в этом изменить. Более важными были норвежские базы для ведения войны подводными лодками.

Операция в Норвегии занимает особое место в истории войн как первая общая операция трех родов войск вермахта. Несомненно, при этом не обошлось без трудностей. И все же вся операция была отмечена волей к деловому сотрудничеству, эта воля преодолела трудности и справилась с кризисами. Конечно, критическое освещение похода в Норвегии показывает, что эффективность руководства Гитлера отказывала при первых возникающих трудностях. Отмечалось и пагубное вмешательство верховных приказов в местное командование. Трения, тем не менее, сглаживались целеустремленностью руководства среднего звена. В целом результат похода говорит о планировании и выполнении. Только позже успех, достигнутый вопреки всему методическому ведению войны, способствовал тому, чтобы внезапность и смелость превратить в систему, которая, впрочем, не является прочной длительное время. Однако действия морского флота говорят о противоположном. Здесь из-за больших потерь материальной части и из-за временного ограничения возможности ее применения соблюдалась большая осторожность, которая сказалась при планировании операции «Морской лев» (вторжение в Англию).

Бросается в глаза параллель между немецкой и английской подготовкой операции в Норвегии. Шаг за шагом обеими сторонами предпринимаются одни и те же мероприятия. По обе стороны стремятся поразить противника; ни одна сторона не считает другую способной на аналогичную операцию. Цель одна и та же: охрана шведских рудников для своей военной экономики. В обоих случаях «уроки мировой войны» играют при планировании одну роль: оттягивание решения о фронтальном наступлении ведет к затягиванию начала наступления до поздней весны и позволяет ожидать улучшения ситуации на соседнем театре военных действий. Если бы, как было запланировано первоначально, германское нападение на Западе по времени началось до операции в Норвегии, то сомнительно, что дело вообще дошло бы до встречи на севере – при условии, что мощность немецкого нападения была бы такой же, как в мае 1940 года. Достойно внимания то, как по обе стороны политическое руководство подталкивается военно-морским флотом к операции, как Чемберлен и Гитлер ищут резонное обоснование для нее. Оба напрасно надеялись, что найдут подходящий предлог в финско-русском конфликте. Связывание дипломатического шага с одновременно происходящей военной акцией является другим общим признаком. Обе операции задумываются как предупредительные меры, напоминающие нападение. С обеих сторон военные силы весьма незначительны, так как сохраняется надежда на мирную оккупацию. За исключением горнострелковых частей, с обеих сторон были задействованы только вновь сформированные соединения. Общее число необходимых дивизий было рассчитано до шести-семи с каждой стороны. Перевозка войск на быстрых военных кораблях использовалась обоими штабами как нововведение; обе стороны взяли за срок проведения операции один и тот же период новолуния, чтобы неожиданно выступить еще до наступления светлого полярного лета и избежать в то же время климатической зимы. Несомненно, оба генеральных штаба находятся с этими модными соображениями на высоте своего времени. Планы имеют одинаковые слабости и преимущества; решающим фактором должна была стать энергия, с которой проводилась операция.