Надо спешить обратно в Талсу и сказать об этом Билли.

Вениша никогда, даже про себя, не называла его Страхом.

* * *

Лули обратилась к Вирджилу, когда все сидели за кухонным столом:

– Ваш сын уверяет, что он от меня без ума.

Вирджил сосредоточенно поливал мясной рулет соусом чили, хлопая по донышку бутылки ладонью. Услышав вопрос, оторвался от дела и посмотрел на Лули.

– Я его не виню. На его месте я бы тоже был от тебя без ума, если бы Наркисса не была похожа на Долорес Дель Рио. Хотя сомневаюсь, чтобы ваша Долорес Дель умела готовить. Но если он без ума от тебя и не женится на тебе, он совершит величайшую ошибку в жизни. И будет рассказывать об этом, когда окажется уже слишком поздно, так, словно это была его единственная ошибка. Когда ты услышишь от него такие слова, ты поймешь, в чем его проблема.

Лули, зачерпнув ложку овсяной каши, политой густым мясным соусом, ответила:

– Тут мне есть что сказать. Я намного моложе Карла, и спешить мне некуда. По-моему, Карл созреет для предложения руки и сердца не раньше чем к пятидесяти.

– К тому времени, – возразил Вирджил, – ты успеешь пару раз сходить замуж за нефтяных магнатов и будешь в полном порядке. Тебе не нужно выходить за кого попало.

Карл оторвался от еды.

– Ты так хочешь замуж? – спросил он у Лули.

– Ты что имеешь в виду – за тебя или вообще?

– Вообще.

– Не особенно.

– Тогда зачем постоянно твердишь о замужестве?

– Мне хочется, чтобы ты сделал мне предложение. Не нужно назначать день свадьбы. Просто я хочу знать, что когда-нибудь это произойдет.

– Например, через год?

– Лучше через два.

– Да?..

– Когда захочешь.

– Ты по-прежнему будешь жить у меня?

– Карл, мы с тобой сожительствуем. Твой отец нас одобряет?

– Он сам так живет вот уже двадцать пять лет. Говорит, в его случае все хорошо.

– Потому что я индианка, – объяснила Наркисса.

– У нас с ней совместное имущество, – пояснил Вирджил. – После моей смерти она будет самой богатой индианкой в нашем округе.

– А мне ты хоть что-нибудь оставишь? – поинтересовался Карл.

– Посмотрим, долго ли ты проживешь, – улыбнулся отец, – прежде чем я внесу тебя в список наследников. Но если девочка говорит правду и ты без ума от нее, я считаю, тебе нужно жениться. А если не женишься...

– Кто-то застрелит меня в спину?

– Видишь ли, я знаю, когда ты шутишь, потому что ты никогда не хвастаешься. Да, только в спину тебя и могут убить – и такое вполне возможно. Я вот что имею в виду: если не женишься, я вычеркну тебя из списка и передам наследство твоим наследнику или наследникам, смотря сколько рыжиков у тебя родится.

Лули заметила:

– Я не рассчитывала овдоветь.

– Да, – кивнула Наркисса, – ты рассчитываешь на его удачливость. Если он похож на своего папашу, он такой же везучий, и кривая его вывезет.

– Прекрасно, – сказала Лули, – но ведь мистер Уэбстер занимается не тем, чем Карл. В него не стреляют.

– Когда это в меня стреляли? – удивился Карл.

– Ты понимаешь, о чем я, – ответила Лули.

– Ты знаешь, Вирджил – счастливчик, – улыбнулась Наркисса. – Он позволяет людям находить в его владениях нефть, ведь так?

* * *

Они ехали по проселочной дороге, огибавшей Окмалджи с запада. Вениша хотела показать Билли Брэггу обходной путь на ореховую ферму. Там стоял старый одноэтажный дом с выбитыми стеклами и прохудившейся дранкой. Билли оглядел дом молча, не снимая темных очков. Вениша объяснила, что вчера вечером оставила машину на той стороне дороги и сломала каблук, пока шла по пекановой роще. Наконец, подошла к тому месту, где сейчас жил его папаша, – огромный дом с просторной верандой по всему фасаду. Сбоку находился гараж, а перед ним был припаркован "понтиак" Карла Уэбстера.

Вениша предложила укрыться за деревьями, футах в пятидесяти – шестидесяти от машины. Когда Карл выйдет из дому, в оптический прицел он будет виден почти в натуральную величину.

– А долго нам морозить задницы в роще? – уточнил Билли. – Откуда нам знать, может, он вообще не выйдет!

– Говорю тебе, только здесь ты и можешь сделать что задумал. Я тебе еще кое-что покажу; тебе не придется долго ждать.

Они поехали по проселочной дороге, ведущей к буровым вышкам, о которых Карл не упомянул, – он рассказывал только о пеканах. И вскоре оказались на дороге, разрезавшей владения Вирджила пополам. Тут Вениша остановилась. Она показала на зимнее пастбище, заросшее травой; вдали, за пекановыми деревьями, просматривалась большая поляна.

– Вон тот дом.

Даже разговаривая с Билли, она не смотрела на него. Всю дорогу от Талсы он сидел, повернув к ней обожженную половину лица и обрубок уха. Они поспорили; он считал, что за сто баксов заниматься такими делами – слишком много хлопот. Она ответила, глядя прямо перед собой на дорогу:

– Ты мстишь за родного брата! Неужели это ничего для тебя не значит?

Билли ей рассказал: когда брата убили, он действительно отправился искать Карла и мечтал застрелить его. Но наткнулся на него только через год.

– Помнишь бордель, о котором я тебе рассказывал? Но там вокруг нас всегда был народ, и все считали Карла славным малым. Тогда мы устроили перестрелку с куклуксклановцами.

Вениша предложила Билли стодолларовый банкнот, догадываясь, что придется еще и переспать с ним. Вчера в обшарпанном отеле в Талсе они вместе распили бутылочку, и она поняла: ей не отвертеться. В постели она зажмурилась и все время отворачивалась, как можно сильнее вытягивая шею, как будто постельный пыл Билли сводил ее с ума.

Не отводя глаз от дома, она сказала:

– Вчера ночью я вышла на поляну. Было почти так же темно; я сломала каблук и оцарапала ноги. А когда подошла поближе, то увидела, что на кухне стол накрыт к ужину.

– И они сидели за столом? – спросил Билли.

– Его подружка и какая-то индианка.

– Откуда ты узнала, что они будут там ужинать?

– Когда все было готово, они сели за стол.

– Винтовка была с тобой?

– В машине, но до сегодняшнего утра у меня не было патронов.

– Госпожи боже, ведь ты могла прямо тогда снять его!

– Мне нужен был человек, который умеет стрелять, – объяснила Вениша. – Человек, способный убить его из того же оружия, из которого он застрелил Пейтона. Неужели ты не понимаешь? Я бы все, что угодно, тебе отдала, если бы ты застрелил его в затылок с четырехсот ярдов.