вместе в общем состоянии ограниченной и несовершенной человечности. Лаш с восхищением писал о популизме как противоядии от либеральной тенденции к фрагментации, представляя себе идеал смешанной конституции, в которой гордый и опытный рабочий класс задает тон энергичности и благопристойности общества. Он подчеркивал необходимость экономики, основанной на производстве, а не на потреблении, опираясь на давнюю британскую и американскую традицию, которая подчеркивала добродетели ремесла, бережливость, дисциплину труда и предпочтение местной экономики в рамках национальной системы чрезмерно растянутых линий снабжения, которая оставляла людей зависимыми от тех, кто мог желать им зла. Тем не менее, он восхвалял "взаимозависимость" тактильного, межличностного характера, воспитание взаимных потребностей, которое, по мнению Уинтропа, также лежит в основе взаимной работы общины.

Отказ от современной идеологии "прогресса" не влечет за собой отказа от реформ и улучшений. Но реинтеграция времени - сплетение прошлого, настоящего и будущего - вносит недостающий элемент смирения в рассуждения о прогрессе. Идеологическая вера в прогресс характеризуется как необоснованным оптимизмом в отношении будущего, так и самодовольством по поводу превосходства настоящего над прошлым. Догматическая вера в прогресс, разделяемая всеми доминирующими политическими партиями и даже определяющая политическое мировоззрение классической либеральной позиции, которую многие называют "консервативной", диспозиционно неспособна признавать непреднамеренные последствия. Более того, прогрессивизм как идеология не способен распознать, как накапливающиеся "издержки" прогресса могут быть легко описаны как по меньшей мере смешанное наследие, если не откровенные неудачи. Слепые глаза, необходимые для идеологической приверженности прогрессу, делают нас социально и политически неспособными к обсуждению социальных изменений, которые могут и должны быть законно обсуждены - особенно в той степени, в какой их воздействие непропорционально приведет к дезорганизации и нестабильности для низших классов. Идеология прогресса особенно выгодна современному классу лидеров, которые, как правило, изолированы от пагубных последствий "прогресса". Более того, верность ортодоксальной идее прогресса изолирует этот класс от критики и вызовов, поощряя самоуверенную веру в то, что они находятся на "правильной стороне истории", в то же время поощряя презрение к вызовам со стороны людей, считающихся отсталыми и "цепляющимися" за устаревшие верования и практики.

Многие экономические, социальные и политические проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня, проистекают из самого успеха "прогресса". Вот лишь несколько примеров: некоторые из наших самых значительных цивилизационных проблем возникают в результате прошлых достижений, которые считаются однозначными вехами человеческого прогресса. Такие вызовы, как изменение климата, истощение и эрозия почв, вымирание видов, истощение природных ресурсов, гипоксические зоны и огромные площади загрязнения океана, являются прямым следствием промышленного прогресса. Между тем, с социальной и политической стороны, разрушение стабильности семьи, смерть от отчаяния и недавнее сокращение продолжительности жизни, снижение уровня участия в гражданских институтах, рост одиночества, ослабление дружбы, доминирование богатства и денег в нашей избирательной системе, а также рост раскола и даже междоусобных форм политической партизанщины можно проследить по аспектам социального и технологического "прогресса". Согласно идеологии прогресса, мы склонны рассматривать каждый из этих вызовов как отдельные проблемы, которые внезапно возникают перед человечеством как бы из ниоткуда - часто требуя новых достижений и применения прогресса для "решения". Мы постоянно пытаемся возместить ущерб, нанесенный нашей слепой приверженностью прогрессу, не будучи в состоянии сбалансировать затраты в нашей бухгалтерской книге.

Основные правые и левые партии демонстрируют конкретные патологии этой веры. Левая партия осуждает последствия промышленного и экономического "прогресса", особенно деградацию окружающей среды. Правая партия сокрушается по поводу результатов социального "прогресса", в частности, распада семейной и гражданской жизни. Тем не менее, они восхваляют соответствующие последствия прогресса, которые осуждают другие, видя в их результатах желаемый итог прогресса. Ни один из них не признает, как два вида "прогресса" идут вместе и взаимно усиливают друг друга, при этом экономический прогресс подрывает стабильность семьи и общества, а социальная нестабильность служит подспорьем для экономического индивидуализма, который, в свою очередь, питает краткосрочные соображения об окружающей среде. В основном, каждый из них, в свою очередь, предлагает дальнейший прогресс как лучшее средство исправления пагубных последствий прошлого прогресса. Технологические усовершенствования - главный путь к снижению деградации окружающей среды, а образование по новым горячим профессиям - ответ на снижение социального капитала.

Человеческое общество всегда будет меняться, но изменения, обусловленные идеологией прогресса, делают нас невосприимчивыми к непредвиденным последствиям и неизбежно ведут к переоценке предполагаемых выгод. Мы надеваем временные очки, которые заставляют нас противостоять накапливающимся издержкам прогресса фрагментарными и реактивными способами. Наша способность совместно обсуждать менее очевидные, но зачастую серьезные издержки перемен, а также предполагаемые усилия по защите наиболее уязвимых слоев населения от происходящих преобразований, стали бы результатом интеграции времени. Только благодаря такой интеграции может существовать политическое сообщество, а не просто совокупность индивидов, стремящихся к достижению своих индивидуальных, личных целей. Соединяя настоящее с прошлым и прошлое с будущим, мы исправляем узкий общественный договор либерализма, чтобы включить в него "тех, кто живет, тех, кто умер, и тех, кому предстоит родиться". Только через исправление времени мы можем двигаться к исправлению нации.

 

Позиционирование нации

Восхваление нации сегодня рассматривается почти исключительно как отличительная черта консерватизма. Сторонники Дональда Трампа идентифицируют себя как националистов, и эта идентификация рассматривается легионами противников Трампа как диспозитивное доказательство его злонамеренности. Ряд видных консерваторов написали работы в защиту сильной идентификации с нацией, включая широко обсуждаемую книгу израильского политического философа Йорама Хазони "Добродетель национализма", книгу редактора National Review Рича Лоури "Доводы в пользу национализма" и книгу редактора First Things Р. Р. Рино "Возвращение сильных богов". Современные формы политического популизма прочно ассоциируются с сильными утверждениями национального суверенитета, будь то упор на ограничение иммиграции, увеличение рождаемости среди коренного населения или сопротивление характерным глобалистским тенденциям международных организаций, таких как Европейский Союз или Организация Объединенных Наций.

В пылу современных разногласий неудивительно, что либеральные истоки и прогрессивные обязательства национализма были полностью забыты или подавлены различными сторонами. Нация, родившаяся в результате попытки урегулировать так называемые религиозные войны, в частности, посредством Вестфальского мира, рассматривалась как средство разрешения давнего противоречия в христианстве между суверенитетом церкви и суверенитетом светского правителя. То, что ранее было, по крайней мере, в принципе, и в разной степени фактически, наднациональным христианским порядком, в рамках которого различные политические правители выступали в качестве политической руки христианства, было вытеснено унитарным суверенитетом национального политического правителя, одним из основных полномочий которого было провозглашение религиозной веры в границах его собственной политической территории. Как было определено в Аугсбургском мире 1555 года, "cuius regio eius religio": "Чье царство, того и религия".

Архитекторы либерализма четко понимали, что нация требует абсолютного суверенитета политического правителя. Неразбавленный суверенитет подразумевал власть приказывать обществу соответствовать национальной