Агент продолжил движение вдоль стены. Он добрался до заслонки печи, поднял пистолет, а другой рукой потянул дверь на себя, прикрываясь ею, словно щитом, от возможных выстрелов.

Но ничего не произошло, только громко скрипнуло ржавое железо. Осветив фонариком внутренность печи, Пендергаст убедился, что и здесь никого нет.

Стены были измазаны сажей, а на полу валялся мусор. В углу стояло ведро. Возле стены лежали наручники, на оплавленном кирпичном полу виднелись пятна крови. Грязное скомканное одеяло валялось в противоположном углу. А чуть в стороне от него — окровавленные бинты. Несомненно, именно здесь и держали Тристрама.

Пендергаст внимательно осмотрел кучу мусора, время от времени помещая какую-нибудь находку в пробирку или пластиковый пакетик. Но ничего действительно интересного не обнаружил.

Выбравшись из печи, он принялся обследовать все помещение. В одной из ниш стены, судя по всему, находилось жилище Альбана: раскладушка, пустой чемодан, чистое ведро. Пендергаст осмотрел каждый уголок, но все было тщательно вымыто.

Они знали, что он появится здесь, и покинули убежище.

В другой нише стоял сколоченный из многослойной фанеры стол с электроплиткой, дешевой десятидолларовой кофеваркой и кружкой. Посветив фонариком вниз, Пендергаст заметил среди грязи и пыли еще одну цепочку следов и отправился по ней, надеясь обнаружить другие помещения или площадки, которыми пользовались преступники. Поиски не принесли результата, и тогда Пендергаст приставил шаткую металлическую лестницу к стене и взобрался на мостки. Но и там ничего не нашел.

Тогда он еще раз обыскал нишу Альбана. Осмотрел стол. Сырая отслаивающаяся поверхность была испачкана пятнами кофе и кругами от кружки. Перемещая луч фонаря, Пендергаст стал рассматривать ее под разными углами освещения. С четвертой попытки он различил какие-то полустертые надписи, процарапанные на мягкой фанере. Одна из них была написана с нажимом и обведена дважды. Положив фонарик на стол, Пендергаст достал из кармана карандаш и лист бумаги, положил листок поверх надписи и принялся легонько тереть по нему тупым концом карандаша. Постепенно стали проявляться фрагменты надписи. Пендергаст быстро переписал ее на другой лист, оставляя пустые места там, где букву трудно было разобрать. Он пытался тереть в разных направлениях, и каждый раз добавлялись новые детали. В конце концов он получил пять букв из восьми:

Пендергаст рассмотрел листок под лупой, саму надпись на столе и добавил еще одну букву:

Он уставился на листок бумаги, долго раздумывал, а потом быстро дописал недостающие буквы[65]

Доктор Джон Фелдер понуро сидел в большой комнате сторожки. Он потратил немало часов, приводя ее в мало-мальски пригодное для жизни состояние: вымыл с хлоркой пол и стены, протер всю мебель, очистил углы от паутины и перетаскал весь хлам в крошечную кладовку на чердаке. Ему больше не снилось, что кто-то ползет по его лицу или рукам. Доктор сделал несколько покупок: надувной матрас и спальный мешок, кое-что из мебели, ноутбук, обогреватель, книги, посуду и кастрюлю (на ту, что нашлась на кухне, было страшно даже взглянуть). И теперь он чувствовал себя здесь почти как дома.

Снова и снова Фелдер спрашивал себя: «Зачем мне все это надо?» Но на самом деле он уже знал ответ.

Доктор встал с единственного на всю комнату стула и подошел к окну.

Стекло он тоже тщательно вымыл, и сейчас ему было видно, как последние лучи заходящего солнца освещают особняк Вин-туров — погруженные в тень каменные стены под нависающей крышей, множество темных окон, напоминающих выбитые зубы. Накануне он получил от хозяйки приглашение на чай и убедился, что изнутри дом выглядит так же отталкивающе, как и снаружи. Там все словно застыло с девяностых годов позапрошлого века: неудобные стулья с твердыми спинками и кружевными чехлами, деревянный столик с салфетками, хрустальные статуэтки и прочие старинные безделушки. Темный паркет, темные обои, потемневшая от времени обшивка стен — и ни единого луча солнца, способного оживить давящую своей тишиной, пахнущую нафталином атмосферу. Там не было пыли, и все же Фелдеру постоянно хотелось чихнуть. Древний, зловещий дом как будто присматривался и прислушивался к нему, пока доктор сидел в мрачной гостиной и слушал, как мисс Винтур перемывает косточки отцам города и жалуется на то, насколько лучше и чище был этот мир во времена ее детства.

К восьми часам вечера стемнело уже достаточно, чтобы незаметно подойти к дому. Фелдер застегнул пиджак, вышел из сторожки и аккуратно закрыл за собой дверь. Пока он шел через заросли мерзлых сорняков, дом, казалось, впивался в него мрачным взглядом, следя за каждым движением.

Доктор уже понял, что хозяйка вовсе не сумасшедшая, а просто довольно экстравагантная. И такая же острая и колючая, как этот чертополох под ногами. Когда Фелдер попытался заговорить с ней о библиотеке — тактично и ненавязчиво, насколько это было в его силах, мисс Винтур прямо-таки набросилась на него с требованием объяснить причину такого интереса. Доктору с большим трудом удалось повернуть беседу в другое русло и успокоить ее подозрения. Зато он выяснил, где находится библиотека: за целой батареей дверей, всегда запертых. Он разглядел все еще днем, через окно особняка. Бесконечные ряды книжных полок, наполненных всемирно известными и никому еще неведомыми сокровищами.

Доктор подкрался к дому сквозь высокую траву. Несмотря на свет луны, прямоугольные окна библиотеки зияли почти невыносимой чернотой. В доме не оказалось никакой системы безопасности — это он определил первым делом. Но в ней не было необходимости.

Дакчак прекрасно ее заменял.

Вчера этот высокий, вечно молчаливый слуга открыл Фелдеру дверь, принес чашку остывшего, скупо заваренного чая, а потом на всем протяжении беседы стоял за спиной у мисс Винтур и пристально смотрел на доктора. Его татуировки внушали безотчетный страх.

Доктор повернулся к окнам библиотеки. Они вполне могли оказаться открытыми — во всяком случае, окна гостиной вчера точно не запирались. Странно, что входная дверь оборудована четырьмя дополнительными замками, а на окнах нет ни одной защелки. Но ведь в доме постоянно находился Дакчак. Слуга выглядел достаточно внушительно и был способен без помощи полиции разобраться с любыми незваными гостями. Фелдер понимал, что должен действовать крайне осторожно, если…

Если что? Он в самом деле задумал то, что он задумал?