и, прибыв в Ванчэн[1160], собрал дафу, советуясь с которыми, сказал: “Что выгоднее, убить правителя владения Цзинь или изгнать его из владения; вернуться с ним в Цинь или же отпустить в Цзинь?” Княжич Си ответил: “Выгоднее убить. Если изгнать его из владения, боюсь, он установит связи с чжухоу; если вернуться с ним в Цинь, он узнает о многочисленных недостатках в нашем владении; если отпустить его в Цзинь, он может установить сотрудничество с чиновниками, а это, боюсь, принесет вам печаль. Лучше всего убить его!”

Гунсунь Чжи сказал: “Нельзя [этого делать]! Мы опозорили мужей большего владения на широкой равнине и еще более усилим этот позор, если убьем их правителя, а ведь сын мечтает отомстить за отца, чиновник мечтает отомстить за правителя, поэтому, не говоря уже о владении Цинь, кому в Поднебесной это не принесет бедствий?”[1161]

Княжич Си возразил: “Разве я хочу просто убить его! Я хочу заменить его княжичем Чжун-эром. Все слышали, что правитель Цзинь порочен и все знают о человеколюбии княжича Чжун-эра. Наша победа над крупным владением доказывает нашу военную мощь, убийство порочного и возведение на престол непорочного укажут на наше человеколюбие, победа и избавление себя от дальнейших бедствий укажут на мудрость”.

Гунсунь Чжи ответил: “Опозорить мужей целого владения, а затем говорить: “Я поставлю на престол непорочного, чтобы он управлял вами!” — вероятно, невозможно[1162]. А если ваш план невыполним, он, несомненно, вызовет насмешки чжухоу. Воевать, чтобы потом вызвать насмешки чжухоу, — это ли военная мощь?! Убьешь младшего брата, поставишь на престол старшего, а благодарный старший брат забудет о любви к близким, разве назовешь после этого наши действия человеколюбивыми?! Если же он не забудет о любви к младшему брату, то мы опять-таки, оказав милость, не добьемся осуществления своих желаний, что тоже не назовешь мудростью”.

Му-гун сказал: “Правильно, но что же делать?” Гунсунь Чжи ответил: “Лучше вернуть его обратно и заключить с владением Цзинь договор о мире, а вернув правителя, взять в заложники его сына от первой жены, чтобы в дальнейшем сын и отец[1163] по очереди находились в Цинь. Тогда нашему владению не будут угрожать беды”.

В связи с этим Хуэй-гуна вернули в Цзинь, взяв в заложники его сына Юя. С этого времени владение Цинь впервые стало управлять землями к востоку от реки[1164].

[105]

Пробыв три месяца во владении Цинь, Хуэй-гун услышал, что Цинь готовится заключить мирный договор, и отправил Ци Ци[1165] сообщить об этом Люй Шэну. Люй Шэн научил Ци Ци, что говорить, и тот, собрав население владения во дворце, отдал распоряжение: “Правитель послал меня, Ци, сообщить вам: “Цинь собирается вернуть меня, недостойного, обратно, но я не могу больше позорить алтарь для жертвоприношений духам земли и злаков. Пусть сановники возведут на престол кого-нибудь вместо Юя[1166]. Кроме того, жалую жителей владения, чтобы вызвать радость””. Все заплакали, а затем произвели обмен пахотных полей[1167].

После этого Люй Шэн вызвал дафу и сказал: “Наш правитель горюет [о поражении владения], но не скорбит о себе, бездомном в чужом краю; а о чем печалитесь вы, которым он оказывал милости? Сейчас правитель все еще на чужбине, что делать?”

Дафу спросили: “Как лучше всего поступить?” Люй Шэн ответил: “После поражения при Хань мы потеряли всех воинов и все оружие. Если собрать налоги, [а на собранные средства] приобрести оружие и своею помощью поддержать юного сына правителя, то соседние владения услышат, что, лишившись правителя, мы поставили нового, что между сановниками царит согласие, что у нас стало еще больше воинов и оружия,—это воодушевит тех, кто любит нас, и напугает тех, кто нас ненавидит. Может быть, это принесет пользу?” Все обрадовались, и в каждом чжоу[1168] были созданы военные отряды.

Когда Люй Шэн прибыл в Цинь за правителем, Му-гун спросил: “Есть ли согласие в Цзинь?” и получил ответ: “Согласия нет”. Му-гун спросил: “Почему?” Люй Шэн ответил: “Мелкие людишки не думают о преступлениях своего правителя, а лишь оплакивают погибших в бою отцов и старших братьев, сыновей и младших братьев, их не страшат сбор налогов и заготовка оружия, имеющие своей целью возведение на престол юного сына правителя, и они говорят: “Мы непременно отомстим [Цинь], лучше служить владениям Ци и Чу, ведь Ци и Чу помогут нам”. Что касается благородных мужей, то, вспоминая о правителе и зная о его преступлениях, они говорят: “Будем служить Цинь и не изменим этого решения до самой смерти!” Поэтому во владении и нет согласия. Я дожидался установления согласия, поэтому и прибыл так поздно”.

Му-гун сказал: “Если бы вы и не приехали, я все равно твердо решил вернуть правителя. Что говорят о нем во владении?” Люй Шэн ответил: “Мелкие людишки говорят, что ему не избежать смерти, а благородные мужи считают, что это не так”. Му-гун спросил: “Почему?” Люй Шэн ответил: “Мелкие людишки, руководствуясь ненавистью, не думают [о справедливости], они хотят последовать за [новым] правителем и вместе с ним отомстить Цинь. Поэтому и говорят так. А благородные мужи считают, что это не так, и говорят, что наш правитель некогда возвратился во владение благодаря вашим благодеяниям; если уж вы могли поставить его на престол, могли захватить в плен, то сможете и освободить его, ибо ничто не может быть выше этого по добродетели, ничто не может быть больше этого по милосердию. Вы возвели его на престол, но не добились осуществления своих желаний, и если теперь, отняв у него престол, не возведете его снова на трон, то ваша доброта будет оплачена ненавистью, а на это вы не пойдете”.

Правитель Цинь, сказав: “Правильно”, переселил правителя владения Цзинь в другое помещение и послал ему угощение из семи наборов домашних животных.

[106][1169]

Пока Хуэй-гун еще не прибыл [из Цинь] во владение Цзинь, Э Си[1170] сказал Цин Чжэну: “В том, что правитель попал в плен, ваша вина. Ныне правитель должен прибыть сюда, чего же вы ждете?”

Цин Чжэн ответил: “Я, Чжэн, слышал, что если войска потерпели поражение, следует лишить себя жизни, и если военачальник попал в плен, следует сражаться до смерти. Я не выполнил ни то, ни другое, да к тому же усугубил свою вину, введя в заблуждение другого[1171], в результате мы лишились своего правителя. Куда же бежать мне, совершившему три тяжелых преступления? Если правитель вернется, я буду ждать